В средневековье много сумасшедших ходили по городам и называли себя Иисусом Христом, что с ними делали настоящие

Мог и Отец пронести чашу мимо Сына, упоённого бессилием холодно-равнодушной ночи? Мог ли Сын не испить её, отвернуться?
Мог, и состарился бы благополучно, умер бы легко, умиляясь на свет и ненавидя тьму. Сердце же Его стало больше тела и так гулко билось в стенки умозрительного бытия, что в веках отдавался этот стук и струна совести жалобно – истошно визжала, причиняя боль тому, кто не умел не слышать её.
Самое страшное, когда и боги, и демоны отворачиваются, игнорируя, и тяжесть креста ответственности сполна ложится на неподготовленные плечи рассудка.
Сын задумал Великую Мистерию, величайшее алхимическое чудодействие, он распределил роли, оставив главную себе, потому как никто более не согласился бы на честь сыграть её.
И был перед тем спектаклем Сокровенный Вечер, где и открылся Сын друзьям, но те смеялись и думали, что веселый человек опять шутит. Они почитали его неуязвимым и верили, что неуязвимость эта распространяется и на них, в основное же не верили «Всякое божество в мирском имеет начало и конец, и только в надсущном оно вечно».

...
Бог более не мог оставаться в Иисусе, энергия жизни уже не вмещалась в его ролевую нишу. Если Иисус – персонаж, то Христос – условное имя Реальности воплощенной в Иисусе; и Иисус более не желал существовать, он захотел, чтобы Христос «стер» его личность.
Состоялся внутренний конфликт, изменились внешние параметры информационного обмена и следовало развенчать миф о Рае и Аде, установив новые принципы обучения и развития душ.
Люди убили человека и отпустили Бога, Бог же вернулся в образе человека, но этот образ не имел личной истории. Христос пришел не как спаситель, а в качестве наблюдающего жизнь и то время, какое он прибывал на Земле, было обозначено светом, то есть сопровождалось процессом усиления линейных связей между прошлым, настоящим и будущим. Фактически он не фиксировался как объект, принадлежащий той или иной категории пространства и времени. Он сам стал и временем и пространством. Поэтому в одно и то же время его видели в отдаленных друг от друга местах. Причем, он не просто беседовал с людьми, а проводил мистерии, готовящие человечество к переходу на новый пространственно – временной носитель.
Если раньше то, что Иисус делал, воспринималось как чудо, или фальсификация чуда, то после «Воскрешения» действия его носили настолько загадочный характер, что людей одолевали глубокие сомнения: «а действительно ли он тот, за кого себя выдает?»
И все-таки сомнения сыграли свою злую роль, и люди изгнали Иисуса из страны, приняв за самозванца, так как слишком велика была разница между тем Иисусом и возрожденным.
Прежде всего их смущало, что Иисус не желал более показывать чудес и строил обучение на принципах постижения таинств в очевидном.
Некоторые все же последовали за Учителем, однако, надолго их энтузиазма не хватило, и они оставили его.
Путь Иисуса лежал в Персию, дорога предстояла нелегкая, да и время было неспокойное. Четыре года он скитался по миру, не проповедовал, только наблюдал, зарабатывал на жизнь ремеслами, которым его обучили Хранители Древнего Знания, и потому как был искусным мастером, не ощущал особых социальных неудобств.
Наконец, в 37 лет он прибыл в Персию и жил там пять лет. Персы хорошо приняли Учителя, но поняли ли они то знание, что он пытался донести?
Покинув Персию, Иисус направился в РИМ.

да что с ними сделаешь?.. они уже сами сделались... вон яспис уже догом сделался!

" ибо если это предприятие и это дело- от человеков, то оно разрушится, а если от Бога, то вы, не можете разрушить его; берегитесь, чтобы вам не оказаться и богопротивниками". Гамалиил.

к наполеонам отправляли

Думаю, как бы себя не назвать.
Просто имя кажется "человеческим".
Ну если понятно.

Настоящие Христиане знали, что Иисус вознёсся на небо.

Прощали! Ну и конечно молились за таких.