Мы помним, а значит живы....Так называлась статья 1989 г. посвященная дню

страшной футбольной трагедии, которая останется в сердцах миллионов фанатов еще долгие годы.... Мы помним, а значит, живы 29.10.89 «Советский спорт» В Лужниках — митинг. Обычное теперь дело. Митингами нас уже не удивишь. Но… Выступающих непривычно мало, хотя стоит в центре небольшой площадки у Большой спортивной арены затянутая стандартным кумачом трибуна. И речи коротки. Не от того, что сказать нечего, — просто в горле ком. И аплодисментов почти нет — у женщин, которых большинство среди собравшихся, руки заняты. Они вытирают слезы. Колеблются на ветру язычки свечей. Лежат на каменных ступенях гвоздики. Так в Лужниках проходил День памяти жертв трагедии 20 октября 1982 года. «Если радость на всех одна, то и беда одна», — сказал когда-то поэт. Поэты для моего поколения) — больше чем поэты. Они были в те годы нашей совестью. Той самой совестью, которой так не хватало обществу. Радость в тот день действительно была общей — «Спартак» в очередном матче розыгрыша Кубка УЕФА выиграл у голландского «Хаарлема». А беда… Она вошла в те радостные минуты во многие дома. И люди остались с ней один на один. На долгие семь лет. Нет, им, конечно, обещали всяческую помощь и содействие. Солидные люди обещали, официальные. На деле же помощь выразилась лишь в милицейском сопровождении траурных процессий. Не для оказания последних почестей трагически погибшим болельщикам — «для предотвращения массовых беспорядков». С той же, видимо, целью каждый год 20 октября Лужники встречали матерей закрытыми воротами, ведущими к той злополучной лестнице, где погибли их дети, и усиленными нарядами милиции в форме и без. Я ни в чем не обвиняю милиционеров — они выполняли приказ. Но ясно, что боялись те, кто его отдавал, не мифических «массовых беспорядков», а памяти людской. И делали все, чтобы мы забыли о лужниковской трагедии. Так же, как и обо всех других трагедиях тех лет. Беспамятство — оно страшнее боли. Ведь именно память делает нас людьми. Именно об этом шла речь в материале «Черная тайна Лужников», опубликованном в «Советском спорте» 8 июля 1989 года. Тогда же газета призвала провести 20 октября на главном стадионе страны День памяти погибших. Призыв был услышан. Сейчас не время и не место говорить о тех трудностях, с которыми столкнулись организаторы Дня памяти. Достаточно одной детали: до последнего момента они сами не были уверены в том, что митинг состоится. Но он все же был. И в этом, пожалуй, одно из свидетельств того, что мы стали честнее. Честнее перед самими собой. И все же — не до конца. В Лужниках планируют установить доску в память обо всех футбольных болельщиках, погибших на всех стадионах мира. Всех. Не знаю, может быть, есть смысл в подобном мемориале. Но не в Лужниках, а, скажем, в штаб-квартире ФИФА. А на стадионе имени Ленина должна быть увековечена память тех, кто погиб здесь в тот Страшный день. Не в числе других, а поименно. Мы уже осмелились вспомнить об этой трагедии. Теперь нужно набраться смелости и сделать второй шаг. Как, кстати, сделали его голландцы: на стадионе «Хаарлема» давно висит мемориальная доска в память спартаковских болельщиков. …Митинг давно закончился. А они все еще стояли, не замечая ничего и никого вокруг: ни все подходящих и подходящих людей, ни злых порывов ветра, ни пристально следящего за каждым их жестом глаза телекамеры. Для них сейчас существовала только эта укрытая огромным красно-белым полотнищем лестница. Лестница, на которой погибли их сыновья и дочери. И на которую их не пускали долгие семь лет. Нет, их горе, конечно, меньше не стало. И не высохли слезы. И все же… Мы очень благодарны всем, кто пришел сюда сегодня. — сказали матери. — Теперь мы видим, что мы не одни. …Я уходил из Лужников в одиннадцатом часу вечера. А люди все шли и шли к лестнице. И я еще раз убедился в правильности слов; у кого нет памяти — тот не живет. Мы помним. А значит, живы.