Всем тем кто носит свастику, это не вопрос, это просто информация к размышлению, когда будете читать, вдумайтесь..

Опишем один из таких эшелонов, привезший из Львова 6700 человек. При высадке на станции их уже поджидали эсэсовцы. Вот описание: "Отворяют дверцы вагонов и нагайками выгоняют людей; через громкоговоритель даются приказания; всем надо сдать вещи и одежду, даже костыли и очки… Ценные вещи и деньги сдают в окошко с надписью: «Драгоценности». Женщин и девушек направляют к цирюльнику, который двумя взмахами ножниц срезает им волосы, набиваемые в мешки из-под картофеля… Потом начинается марш… Справа и слева проволочные заграждения, а сзади десятки украинцев с винтовками. Мужчины, женщины, девушки, дети, младенцы, безногие калеки идут толпой в чём мать родила. На повороте, у входа в здание, стоит, ухмыляясь, эсэсовец и объявляет ласково: «Ничего дурного вам не сделают. Вы только должны дышать поглубже. Это укрепляет легкие. Правильное вдыхание необходимо для дезинфекции». Его спрашивают, что будет с женщинами, и он отвечает, что мужчинам придется, конечно, работать на стройке дорог и домов… а женщины работать не будут, — они, если захотят, смогут помогать на кухне или по хозяйству… У некоторых в душе мелькает надежда, достаточная, чтобы без сопротивления продолжать брести к газовым камерам. Большинство знает хорошо, какая судьба им уготована. Ужасная, всепроникающая вонь обнаруживает истину. Они подымаются по нескольким ступенькам — и уже видят непредотвратимое. Нагие матери, онемев, прижимают младенцев к груди. С ними масса детей всех возрастов — все нагие. Они медленно… но все продолжают двигаться безмолвно по направлению к камере смерти. Идущие сзади напирают, эсэсовцы нагайками подгоняют толпу. Женщина лет сорока проклинает главаря убийц и кричит, что кровь её детей падет на его голову. Офицер СС Вирт собственноручно ударяет её пять раз хлыстом по лицу, и она исчезает в газовой камере. Многие молятся… Эсэсовцы вталкивают людей внутрь. — «Наполнить до отказа!» — командует Вирт. Голые люди наступают друг другу на ноги. Семьсот-восемьсот человек… Двери замыкаются. Оставшиеся из транспорта ждут своей очереди. Ждут голыми и зимой… Но дизель не действует. Проходит 50 минут… 70 минут… А люди в камере стоят. Слышен их плач… Штурмбаннфюрер СС профессор доктор Панненштиль, лектор по гигиене в Марбургском университете, замечает: «Точно как в синагоге!» Наконец, через 2 часа и 49 минут, дизель начинает работать. Проходит 25 минут. Многие уже мертвы, — это видно через глазок… Через 28 минут некоторые ещё живы… Спустя 32 минуты мертвы все… С другой стороны еврейские рабочие отмыкают двери. Мертвецы стоят, как базальтовые столбы — им некуда упасть. И после смерти ещё можно распознать семьи — они стоят, прижавшись друг к другу и держась крепко за руки. С трудом только удается отделить тела, чтобы очистить место для следующей партии. Выбрасывают трупы — полневшие, покрытые смертным потом и мочой. Среди них младенцы, детские трупики, — но нет времени! Две дюжины еврейских рабочих заняты тем, что обследуют полость рта убитых, открывая её с помощью железных крюков. Приказ: «с золотыми зубами — налево, без золота — направо». Другие проверяют интимные части тела в поисках укрытого золота и бриллиантов… Вирт показывает полную консервную банку и восклицает: «Подыми-ка, посмотри, сколько золота!» Так это происходило в Белжце и в других местах. На дверях в газовые камеры была надпись: «Умывальня и ингаляторий».