Что Вы думаете о последнем слове Брейвика? Внутри+

Ссылка на речь полностью, так как сюда возможно всё не влезет: http://nmoshina.livejournal.com/453537.html

Думаю, все мы согласны с тем, что акции 22 июля были варварскими. Произошедшее в правительственном квартале и на Утойе – это варварство.
Помню, как 21 июля думал: «Завтра я умру». За 200 метров до правительственного квартала сказал себе: «Через 2 минуты я погибну». Так во имя чего я собирался погибнуть?.. Вот о чём я буду сейчас говорить.

Я не собираюсь произносить долгую речь, потому что 17 апреля выступил с заявлением, которое включало в себя все аргументы, которые я хотел представить, по крайней мере, большинство из них. Но есть некоторые вещи, о которых я не сказал, и попытаюсь сделать это сейчас.

Для начала – о моей вменяемости. В принципе, согласно презумпции вменяемости, все люди по умолчанию считаются вменяемыми с точки зрения закона. Тридцать пять из тридцати семи высококвалифицированных специалистов, которые обследовали меня, вообще не нашли ни одного симптома какого-либо психического расстройства. И лишь двое нашли множество симптомов. Вполне очевидно, что я хочу этим подчеркнуть. Тридцать пять против двух. Но я не собираюсь углубляться в эту тему.

Как я уже объяснял – в частности, 17 апреля, – европейская демократическая политическая модель не работает. Я буду продолжать настаивать на том, что необходима кардинальная смена руководства в Норвегии и Европе.
Процесс начался после Второй мировой войны. В 60-х годах Рабочая партия решила предоставить вид на жительство большой группе пакистанцев, которым было отказано во въезде в Финляндию, и которые прибыли в Норвегию по туристическим визам. Это стало началом норвежского мультикультурного эксперимента. Рабочая партия решила, что Норвегия должна последовать примеру Великобритании, с её массовой иммиграцией из Азии и Африки.

Я уже много говорил о цензуре, издевательствах и преследованиях, которым подвергаются культурные консерваторы и националисты после Второй мировой войны, и не буду сейчас останавливаться на этом. Рассмотрю лишь некоторые ключевые моменты.
Основной характерной чертой является то, что имеет место политическая дискриминация. Неправительственные и молодёжные организации, исповедующие принципы культурного консерватизма, не получают никакой поддержки. Пожалуй, единственным изданием в Норвегии, выступающим с позиций культурного консерватизма, является газета «Norge IDAG» («Норвегия сегодня»), которой в 2009 году было отказано в получении государственной субсидии для прессы. После 22 июля финансирование HRS* было сокращено в 2 раза за их высказывания в духе культурного консерватизма**. И это притом что данная организация вообще не имеет со мной ничего общего. В последние 20-30 лет активная государственная поддержка оказывается лекорадикальным организациям – таким как «Blitz», «Служить народу» («Tjen Folket»), «Антирасистский центр» («Antirasistisk Senter»).
*Human Rights Service, Служба по правам человека – независимый аналитический центр, призванный содействовать более тесной интеграции иммигрантов и предотвращению нарушений прав человека.
** В новостях о сокращении бюджета HRS работники службы говорят, что это может быть связано с их высказываниями о том, что интеграция иммигрантов далеко не всегда идёт успешно, и что они даже посмели критиковать ислам.

Возможно, кто-то помнит бывшего лидера экологического движения «Будущее в наших руках» Стейнара Лема (Steinar Lem), который умер от рака несколько лет назад. Незадолго до смерти он сказал, что есть нечто, давно сжигавшее его изнутри, но о чём он не смел говорить вслух. И это то, что мы боролись за права Тибета и его народа, но при этом в Норвегии запрещено заявлять, что норвежцы имеют такое же право на свою родную землю, как и тибетцы, и что наши права столь же важны. Лем признался своему врачу, что лишь близость смерти дала ему смелость сказать правду о том, что он на самом деле думает.