В последнее время очень чувствуется напряженка в обществе. Народу чего-то не хватает. Чего?

народу элементарно не хватает денег на нормальную жизнь. у меня зарплата заканчивается через неделю. при чём трачу её только на продукты

То ли демократии, то ли севрюги с хреном....

"Привычка быть всем недовольным" случается у людей, которые особого довольства в жизни не видели и вряд ли увидят :(

Царя, чтоб приструнил распустившееся общество наконец

Крови

Денег не хватает, у работников зарплату понизили, а ментам и военным в 3 раза подняли, чтоб заступиться кому было. Вот и хочется Путину рожу набить, а очко играет )))))

Перед грозой тоже напряжение в атмосфере чувствуется.

Многие чувствуют к чему наш народ подталкивают, но, реально, может оказаться поздно!

"…Бля, как все быстро… Вот уже и нет даже понятия, что была когда-то Страна, что хуева туча людей строила, жила в ней, отмахивала Страну от врагов, что это были такие же люди… — Ахмет остановился, как громом пораженный. — …Вот как бывает. Когда начинаешь кому-то разжевывать, и сам вдруг все яснее понимаешь… Ахмет вспомнил, ярко-ярко, как еще при этом, мелком-бледном, по ящику крутили рекламу какого-то дерьма, не то водки, не то пива: «Ведь страна — не страницы истории, не границы и не территории…» .
…Сука, а ведь тогда, тогда еще, за столько лет все ясно было! Ну что, что мешало-то, а? ! Все еще живы были! Даже армия какая-никакая, а была ведь, была! Мусора не все еще оскотинели тогда, и главное — все живы были, и всю эту пидарасню, тащившую нас под молотки, можно было вымести из нашей, нашей Страны в один день. Как мы забыли, что это НАША Страна, а не всей этой московской-америкосовской шоблы…
Ахмета едва не порвало на части от брезгливой ненависти к себе тогдашнему. Каким только дерьмом не морочил себе голову, страшно вспомнить… Машины какие-то, деньги, понты корявые…
…Главное, как это называлось — «Хочу жить по человечески» . Не, сука, надо же! Хотя че, вон, некоторые и в жопу долбятся, а людьми себя назвать язык поворачивается. Тьфу, сука, грязь, грязь дешевая, поганая безмозглая помойня! Ничего человеческого не было, ни одной мысли, ни одного поступка, ничего… Трусость и тупость. Слизь, бля… "
Тут Ахмет почувствовал, что задыхается; оказывается, он сидел, согнувшись к самым коленям, переполненный самой жгучей ненавистью, которую когда-либо испытывал. Странно, только что ни малейшего намека, и вдруг едва не пополам разрывает. Собрав все силы, он затолкал бешено ревущее пламя куда-то в глубину себя, и с облегчением перевел дух. Какие-то звуки настойчиво толпились за краем внимания, пытаясь просочиться внутрь.
— Старый! Старый, ты че, ты не это, не помирать собрался?
Ахмет бросил взгляд на искренне обеспокоенного Сережика, протягивающего ему зажженную сигарету, прикоснулся к его человеческому, и его едва не скрутило по-новой Пацан, которого он своими руками загнал в подвал, спокойно дал убить его родителей, лишил, по сути дела, всего — искренне сочуствовал ему, не желал его смерти. Безо всяких там, чисто от души.
Как-то внезапно Ахмет очень ясно понял — его детство, счастливое и безопасное, с горячей водой в кране, с докторами в больничке, которые, если че, всегда были готовы остановить кровь и зашить рану, с кинотеатром и мороженым — все это не упало с неба; это не берется само из ниоткуда. Это сделал кто-то большой и добрый, который не зная ни самого Ахметзянова, ни его маму, сделал больничку и кино, заасфальтировал дорожки, привез мороженое, поставил в детском парке качели и позволил маленькому Ахметзянову всем этим пользоваться; и самое главное — он отогнал врагов так далеко, что Ахметзянову до самой армии враг казался такой далекой и нереальной абстракцией, что было даже смешно.
А теперь Ахметзянов подрос. И вот сидит в грязном подвале, и рассказывает маленькому Сережику, как ему жить дальше. Посреди руин проебанной Ахметзяновым и растащенной крысами Страны, остатки которой крысы внагляк продавали врагу, а Ахметзянов тогда, все прекрасно зная, заботился о том, чтоб «жить по-человечески». С машиной и домашним кинотеатром. Из груди Ахметзянова снова вырвался полустон-полурычание:
— Сука я позорная, Сереж, су-у-ука…
— Ты че? ! Старый, да ты че сегодня, это, че с тобой?
— Опомоен я. Навсегда, пока жив. И Кирюха, и Санька, да все, чего там… Проебали мы свой Дом, проебали… — тут Ахмет снова собрался. "

Хлеба и зрелищ