Почему из России уезжают люди?

Самое первое ощущение от России у меня в последние годы: из России уезжают люди.
Вокруг меня уезжают все. Если позволяет состояние — уезжают сами.
Знакомый бизнесмен говорит: «Все, жить перебираюсь в Болгарию. Бизнес будет в России, а жить буду в Болгарии. Я не могу жить в унижающих человека условиях. Одни пробки чего стоят» .

Очень часто уезжают те, кто заработал немного денег и не выдерживает в этой среде.

Бизнесмен из Перми улетает из России, говорит мне: «Все, я больше не могу. У меня фабрика производила чулки-носки, стояло новое оборудование, работали три сотни человек. Меня вызвали в адмнистрацию и говорят: “Почему они работают в неурочное время? “. К черту. Оборудование уезжает в Узбекистан, фабрику сдаю под склад, буду стричь купоны и жить у моря» .

Уезжают те, у кого профессия позволяет.

Айтишник летит на Кипр, говорит: «Я здесь работаю, здесь есть солнце и нет пробок» .

Я приехала в Литву: мой любимый писатель Макс Фрай, она же Светлана Мартынчик, перебралась четыре года назад в Вильнюс и о Москве вспоминает с ужасом. Кстати, это к вопросу о необыкновенном притеснении русских в Литве. Борис Акунин на митинги прилетает из Франции. Андрей Мальгин перебрался в Италию и оттуда ведет один из самых лучших российских блогов в ЖЖ. Антон Носик живет наполовину в Индии. Кого держит в России бизнес — усылают родителей. Детей.

Едут не только молодые, это само собой.

Приятель, уже немолодой человек, работает 24 часа в сутки, чтобы иметь доход 3 тыс. долл. в месяц, расказывает, как жена с ребенком будут жить в домике в Бретани, и какая там школа хорошая, и насколько продукты дешевле.

Я об олигархах не говорю. Я о путинских дружках не говорю.

Понятно, что гражданин Финляндии Тимченко живет на вилле в Швейцарии, а главы госбанков плавают на собственных яхтах. Я о том, что на наших глазах каждый, кто самостоятельно зарабатывает, в той или иной степени покидает Россию, и, заметим, львиную часть заработанных денег он тратит на дом за границей.

Причина проста: Россия при Путине стала страной, непригодной для проживания. Мы — страна третьего мира.

Первое, что происходит с человеком, когда он прилетает из-за границы в Москву — он попадает в пробку. Ты точно знаешь, сколько времени едет нью-йоркская или тель-авивская пробка, но ты не знаешь, сколько едете московская. Если Путин куда-то поехал, можно простоять шесть часов, как с куста. Есть еще два города в мире, где похожие пробки. Это Мумбаи и Каир. Но это города в странах третьего мира с чудовищным популяционным давлением. Москва — это город третьего мира. Ты едешь в пробке и видишь гаишников. Я их не видела ни в одной стране мира, кроме России и Боливии. Ты видишь оккупантов, которые стоят по обочинам и, не стесняясь, собирают с населения дань. Это знак абсолютного рабства. Ты приехал из свободной страны, и первое, что ты видишь — стада дорожных вшей, сосуших деньги с машин.

Недавно я проехала в машине от Петрозаводска до Москвы.
По дороге я не видела ни одного дома, в котором можно было бы жить. Ни одного. Потом я поехала на машине по острову Пуэрто-Рико. «Нищие пуэрториканцы» — был такой штамп 50-х годов. Остров небольшой, но километров 300 мы за рулем проехали. На протяжении этих 300 км я не видела ни одного дома, в котором жить было бы нельзя. Прекрасные двухэтажные дома, увитые зеленью, со всеми удобствами. Что Пуэрто-Рико! Это все-таки часть США. Едешь по острову Гренада, дом каждого чернокожего крестьянина с двумя гвоздичными деревьями и парочкой какао во дворе — заглядение.