Вика Бабиченко
- Видите ли, Александр Христофорович, незадолго до кончины муж просил меня выполнить памятник… по его рисунку.
- По его рисунку? – переспросил Бенкендорф. – И что же вас смущает, Наталья Николаевна?
Женщина помолчала, но собралась с духом:
- Взгляните, Александр Христофорович, – и протянула графу рисунок.
Бенкендорф надел очки, всмотрелся в чертеж памятника.
- Не вижу ничего предосудительного, требующего моего разрешения.
- А вы всмотритесь внимательнее, граф. В венке – иудейский знак, шестиконечная звезда.
И Пушкина рассказала Бенкендорфу о состоявшемся разговоре с мужем. Пораженный Бенкендорф осмысливал услышанное.
- Госпожа Пушкина, оставьте мне на некоторый срок сей рисунок. Я должен подумать.
Александр Сергеевич любил рисовать профили – свои и любезной его сердцу Натали
Вика Бабиченко
…Стоя навытяжку, Бенкендорф докладывал Николаю Первому о событиях, происшедших за минувшую неделю. Рутинная обязанность, но царь слушал внимательно.
- Хотите что-то дополнить к сказанному, Александр Христофорович? – император, устав, откинулся на высокую спинку кресла, прикрыл ладонью зевок.
- Есть проблема, ваше величество, решать которую я не уполномочен.
- Докладывайте, граф.
Бенкендорф понимал, что разговор предстоит щепетильный и тщательно обдумывал каждое слово.
- Пожаловала ко мне на прием Наталья Николаевна Пушкина. – Бенкендорф заметил, что при упоминании имени этой женщины что-то мелькнуло в глазах императора. – Просила разрешить установку обелиска на могиле мужа. Рисунок памятника Пушкин вычертил загодя сам.
- И вы разрешили, граф?
Вика Бабиченко
- Никак нет, ваше величество. Покойный считал себя со стороны матери потомком царя Соломона и велел жене выполнить на памятнике древний иудейский знак – шестиконечную звезду.
- Что?! – Николай Первый встал, отшвырнул кресло. – Я этих жи… евреев держу в черте оседлости, а тут, извольте, в центре России будет красоваться иудейский знак! Пусть установит другой памятник в духе наших христианских обычаев!
- Предлагал, ваше величество, отказывается.
- Вот как! Повременим, граф, с разрешением.
* * *
Прошло полгода, и Бенкендорф, как бы невзначай, обратился к царю:
- Ваше величество, вновь приходила Наталья Николаевна Пушкина. Плакала, ждет разрешения на установку памятника.
- Эх, Пушкин, Пушкин! Жил с озорством, не ведал благоразумия и на погибель пошел бездумно.
Вика Бабиченко
- Два года, как нет Пушкина, а все еще приходится решать его головоломки. Ваше мнение, граф?
- Негоже дворянину, ваше величество, быть погребенным под простым деревянным крестом. Пойдут пересуды, кривотолки.
Ногтем мизинца император почесал кончик носа.
- Ну, что же Александр Христофорович, придется дать вдове Пушкина разрешение. Но внесем некоторые изменения. Звезду шестиконечную уменьшим, чтобы не была различима издалека. А над ней следует закрепить металлический христианский крест. Так и передайте госпоже Пушкиной. Утешьте ее.
- Будет исполнено, ваше величество.
Отец был евреем. Так что русским он был. С еврейскими корнями.
Светлана Нечипоренко
Я вот например русский и горжусь этим,ты еврей и тоже этим гордишься,это нормально,но только сионист может исповедовать мультикультурализм,следую при этом заповедям Торы.
В настоящее время исследователи сходятся на том, что род Высоцких происходит из местечка Селец Пружанского уезда Гродненской губернии, ныне — Брестской области, Белоруссия [6]. Фамилия, вероятно, связана с названием города Высокое Каменецкого района Брестской области [7].
Дед поэта по отцу, тоже Владимир Семёнович Высоцкий (при рождении Вольф Шлиомович) родился в 1889 г. в Бресте (в то время Брест-Литовск) в семье преподавателя русского языка. В дальнейшем переехал в Киев. Имел три высших образования: юридическое, экономическое и химическое. Умер в 1962 г. Бабушка Дарья Алексеевна (при рождении Дебора Евсеевна Бронштейн; 1891—1970) — медсестра, косметолог. Она очень любила своего первого внука Володю и в последние годы жизни была страстной поклонницей его песен. [5][8][9][10]
Дед Высоцкого по матери, Максим Иванович Серёгин, приехал в Москву в возрасте 14 лет из села Огaрёвa Тульской губернии. Позже он стал работать швейцаром в разных московских гостиницах. У них с женой Евдокией Андреевной Синотовой было пятеро детей, в том числе и Нина Максимовна. Она родилась в 1912 году. После ранней смерти родителей стала жить самостоятельно, занимаясь воспитанием младшего брата. Работала переводчиком с немецкого языка [5].
Мать - русская
Отец-еврей.
Отец — Семён Владимирович Высоцкий (1915—1997) — уроженец Киева, военный связист, ветеран Великой Отечественной войны, кавалер более чем 20 орденов и медалей, почётный гражданин городов Кладно и Праги, полковник.
Мать — Нина Максимовна (урождённая Серёгина (1912—2003). Окончила Московский институт иностранных языков, работала переводчиком-референтом немецкого языка в иностранном отделе ВЦСПС, затем гидом в «Интуристе» . В первые годы войны служила в бюро транскрипции при Главном управлении геодезии и картографии МВД СССР. Закончила трудовую деятельность начальником бюро технической документации в НИИхиммaше.
Дед поэта по отцу, тоже Владимир Семёнович Высоцкий (при рождении Вольф Шлиомович) родился в 1889 г. в Бресте (в то время Брест-Литовск) в семье преподавателя русского языка. В дальнейшем переехал в Киев. Имел три высших образования: юридическое, экономическое и химическое. Умер в 1962 г. Бабушка Дарья Алексеевна (при рождении Дебора Евсеевна Бронштейн; 1891—1970) — медсестра, косметолог. Она очень любила своего первого внука Володю и в последние годы жизни была страстной поклонницей его песен.
Дед Высоцкого по матери, Максим Иванович Серёгин, приехал в Москву в возрасте 14 лет из села Огaрёвa Тульской губернии. Позже он стал работать швейцаром в разных московских гостиницах. У них с женой Евдокией Андреевной Синотовой было пятеро детей, в том числе и Нина Максимовна. Она родилась в 1912 году. После ранней смерти родителей стала жить самостоятельно, занимаясь воспитанием младшего брата. Работала переводчиком с немецкого языка
Высоцкий всегда считал себя русским и был русским, по духу,менталитету,образу жизни,если мы начнём копаться в родословной,то ни одного русского не останется,триста лет ига тоже внесли свою лепту
- По его рисунку? – переспросил Бенкендорф. – И что же вас смущает, Наталья Николаевна?
Женщина помолчала, но собралась с духом:
- Взгляните, Александр Христофорович, – и протянула графу рисунок.
Бенкендорф надел очки, всмотрелся в чертеж памятника.
- Не вижу ничего предосудительного, требующего моего разрешения.
- А вы всмотритесь внимательнее, граф. В венке – иудейский знак, шестиконечная звезда.
И Пушкина рассказала Бенкендорфу о состоявшемся разговоре с мужем. Пораженный Бенкендорф осмысливал услышанное.
- Госпожа Пушкина, оставьте мне на некоторый срок сей рисунок. Я должен подумать.
Александр Сергеевич любил рисовать профили – свои и любезной его сердцу Натали
- Хотите что-то дополнить к сказанному, Александр Христофорович? – император, устав, откинулся на высокую спинку кресла, прикрыл ладонью зевок.
- Есть проблема, ваше величество, решать которую я не уполномочен.
- Докладывайте, граф.
Бенкендорф понимал, что разговор предстоит щепетильный и тщательно обдумывал каждое слово.
- Пожаловала ко мне на прием Наталья Николаевна Пушкина. – Бенкендорф заметил, что при упоминании имени этой женщины что-то мелькнуло в глазах императора. – Просила разрешить установку обелиска на могиле мужа. Рисунок памятника Пушкин вычертил загодя сам.
- И вы разрешили, граф?
- Что?! – Николай Первый встал, отшвырнул кресло. – Я этих жи… евреев держу в черте оседлости, а тут, извольте, в центре России будет красоваться иудейский знак! Пусть установит другой памятник в духе наших христианских обычаев!
- Предлагал, ваше величество, отказывается.
- Вот как! Повременим, граф, с разрешением.
* * *
Прошло полгода, и Бенкендорф, как бы невзначай, обратился к царю:
- Ваше величество, вновь приходила Наталья Николаевна Пушкина. Плакала, ждет разрешения на установку памятника.
- Эх, Пушкин, Пушкин! Жил с озорством, не ведал благоразумия и на погибель пошел бездумно.
- Негоже дворянину, ваше величество, быть погребенным под простым деревянным крестом. Пойдут пересуды, кривотолки.
Ногтем мизинца император почесал кончик носа.
- Ну, что же Александр Христофорович, придется дать вдове Пушкина разрешение. Но внесем некоторые изменения. Звезду шестиконечную уменьшим, чтобы не была различима издалека. А над ней следует закрепить металлический христианский крест. Так и передайте госпоже Пушкиной. Утешьте ее.
- Будет исполнено, ваше величество.