Расшифровка непонятного почерка.

Во Львове попали на ...-через Одер (река как Сосьва). Приказ форсировать реку. Ночь туманная, перевезли на шлюпке через реку -(10 человек поднимает)." Бомбы" стреляют.... (смысл-голову не поднять), 6 суток просидели, ни вперёд-ни назад. Выкопали ямы, а снаряды рвутся рядом за Одером на территории Польши -деваться некуда.... Подняли кто живые и повезли назад. Река-живой.... С другой стороной повели в бой из Заполярье, Кольский полуостров-в 44 году-осень. Западная Лида (?) мелкая, но широкая. Осенью снег в пояс. Ночь-салюты (?) полетели. Не стрелять! Бело, все раздетые, команда "раздевайся"! Бухта "Привидение" ,15 суток ехали на подводах до поездов, потом Владивосток. ..шли в тыл в Порветье (?) пешком-морская пехота.

Ну в общем-чем смогла-помогла.

Четвёртый ответ заслуживает высокой оценки!

уже тебе перевели

отдай ментам.... они и не такое видели....

Надо сделать фотосъёмку в косопадающих лучах при малом разрешении и с большой выдержкой, можно сделать рентгеновское исследование.
Извини, невнимательно прочитал вопрос, ответ относится к исчезающему, выцветшему письму... ((

во Львове - начали наступать в 1994
через Буер (....) ...
приказ; ...
ночью, туманная, привезли на шлюпке через реку - (10 чел поднимет) бомб стреляют. ой. не пой..., убила. 6 суток просидели...
... назад - выкопали ямы, а снаряды ...
....подняли, кто живой, и повезли назад....

с другой стороны - повезли в 505. из Заполяры....
в 44 (осень) западная Лизе? - мелкая, но широкая, осенью, снег выпал,
....салюлет - не стрелят. бело. все за....

....Привидение
15 суток ехали на пароходе - до поезда, потом Владивостоке
3 суток в тыл в ...в Порветке?
пешком ...пехоте

Морская пехота в норвежке захватил
в заполярье полуостров
ночь туманная привезли на шлюпках, бомбят, стреляют

не ломайте людям мозг.)

плохо со зрением

Прости братан, но это каракули

Во Львове начали наступать в 1944 г весной через Одер (река, как Сосьва), приказ:.... реку.
Ночь, туманная, перевезли на ...через реку-10 человек поднимет-бомбы, стреляют! ой! не поймешь, некуда уйти. 6 суток просидели-ни вперед, ни назад, выкопали ямы, а сняряды рвутся рядом-за Одром-на ...Польши-деваться некуда, -..-подняли кто живые-и повезли назад-,
Река-живой-беги (?)!
С другой стороны повезли - в бой! 43
Заполярье, Кольский полуостров- в 44 г осенью-западная Лица, мелкая, но широкая, осенью, снег выпал.
Ночь-самолеты полетели-не стреляли! Бело! Все раздетые! команда "раздевайдесь".
Бухта "Приведение"15 суток ехали пароходом да поездом, потом-Владивосток.
3 суток в тыл шли в Норвежье (?),пешком-морская пехота.
Чье письмо?

не разберу, чтото на эльфийском...

Хватит квасить мои мозги, а то я подам на вас в суд!

Наступление началось в феврале. Мы тронулись по сугробам в ватниках, полушубках, валенках, ушанках, по дороге все это сменили на шинели и сапоги и остановились только в конце апреля, когда все вокруг стало зеленеть и старшины поехали получать летнее обмундирование.

Наш отдельный пулеметно-артиллерийский батальон с хода принял участок в 136-й дивизии, очень потрепанной во время этого долгого наступления. Мы тоже были потрепаны и на марше получили пополнение.

Я со своей ротой оказался в резерве и когда заходил в штаб, или на КП батальона, то часто слышал разговоры о «Матвеевском яйце». Это было самое неспокойное место во всей дивизии. Общая, довольно стройная линия переднего края здесь разрывалась и глубоко вдавалась во вражеские позиции. Две стрелковые роты, находившиеся там, обстреливались фашистами с трех сторон и днем и ночью. Из штаба то и дело звонили в третью роту и спрашивали:

— Как правый сосед? Как справа? Больше смотрите направо!

Немцы во что бы то ни стало хотели выровнять линию своей обороны, нам же нужно было сохранить эту вмятину как рубеж для атак.

Уже началась подготовка нового наступления, и все с утра до утра следили за «Матвеевским яйцом». У нас в штабе только и слышалось:

— Смотрите направо! Больше смотрите направо!

И вот однажды ко мне пришел заместитель командира батальона майор Станкович и сказал:

— Вызывай офицеров. Я говору, — он был белорусом и вместо «ю» выговаривал «у», — я говору, теперь одна морока будет у нас с тобой.

Пришли лейтенанты Лемешко и Сомов, вслед за ними — застенчиво улыбающийся младший лейтенант Огнев. В углу землянки шумели, наседая на старшину роты, комбатр Веселков и минометчик Ростовцев. Позднее всех ввалился, на минуту заслонив собою всю дверь, мой заместитель по строевой двадцатичетырехлетний богатырь старший лейтенант Макаров.

Перед тем как попасть к нам в батальон, Макаров летал на истребителе, был подбит, рухнул вместе с машиной на землю, но — счастливый случай — остался жив и, пролежав полгода в госпитале, признанный врачебной комиссией негодным к дальнейшей службе в авиации, пришел к нам, в пехоту. Было это зимой. Он медведем влез в блиндаж, простецки улыбнулся, приложил руку к лихо сдвинутой набекрень ушанке и доложил:

— Старший лейтенант Макаров прибыл для дальнейшего прохождения службы, — и как-то незаметно, за один вечер, перезнакомился и подружился с офицерами…

— Все? — спросил Станкович.

— Все, — ответил я.

В землянке сразу стало тихо.

— Так вот, пошли принимать «Матвеевское яйцо»! — И, распахнув дверь, Станкович первым вышел на улицу.

По дороге нас встретил заместитель командира соседнего полка, майор в щегольской фуражке защитного цвета, козырек которой был похож на утиный нос. Такие фуражки шили из старых гимнастерок портные полковых мастерских.

— Многовато, — сказал он, оглядев нас.

— Почему? — спросил я.

— Ну, почему, — уклончиво отозвался он. — Ясно почему.

Мне ничего не было ясно.

— Ладно, там видно будет, — сказал я.

Скоро мы вышли в поле, на котором стояли три подбитых немецких танка. Впереди виднелся кустарник, несколько одиноких елок, а правее разлилось огромное болото, за которым стеной стоял лес…

— В этом лесу ваш правый сосед, — сказал майор.

Мы спустились в овраг. Я спросил, сколько отсюда будет до переднего края.

— Тысяча двести метров, — сказал майор. Он остановился, вынул из планшета карту и показал мне: — Вот овраг, а вот ваш передний край. Ровно тысяча двести метров.

— Ростовцев, — сказал я минометчику, — оставайтесь здесь.

Овраг скоро свернул в сторону, прямо к тем кустам с одинокими елками, и на полпути кончился широким лугом. Здесь, на самом конце оврага, был блиндаж, в котором жил резервный взвод автоматчиков. С правой стороны кустов, за болотом, на самом краю леса виднелись два немецких дзота. Вода сейчас подступала к са