—Но вот что странно, — сказал я по дороге на станцию. —Если мужа звали Джеймсом, а того несчастного — Генри, то при чем здесь Давид? —Мой дорогой Уотсон, одно это имя должно было бы раскрыть мне глаза, будь я тем идеальным логиком, каким вы любите меня описывать. Это слово было брошено в упрек. —В упрек? —Да. Как вам известно, библейский Давид то и дело сбивался с пути истинного и однажды забрел туда же, куда и сержант Джеймс Барклей. Помните то небольшое дельце с Урией и Вирсавией? Боюсь,