как похудеть за10 кг за неделю

Человек – не флора. Он не может просто существовать, всецело поглощенным самим процессом существования. Завидую деревьям – они спокойны. Родиться в обличии фауны - значит обречь себя на беспокойство. Оно не пройдет. Никогда. Даже не надейся, что найдешь для этой нескончаемой неудовлетворенности хоть какую-то форму окончательного удовлетворения. Эта вялотекущая неудовлетворенность и есть главный атрибут твоей жизни. Бойся давать имена этому фоновому беспокойству. Как ты его назовешь, тем оно и станет.

Трагедия обжоры в сущности комедия: он называет базовое беспокойство существования желанием поесть. Я докажу, что все дело только в этом. 2 года я не буду называть этот «бозон» голодом, и 2 года проживу без еды. Но ты не поверишь. Слон не стал слоном, потому что его так назвали. Но голод стал голодом, потому что его назвали так. Болью станет все, что ты назовешь болью, и ты не сможешь вынести то, что назовешь невыносимым. Все главные ошибки жизни были сделаны, когда мы учили русский язык. Выученный нами язык вложил неправильное содержание в слова. Теперь эти ошибки держат нас за горло. Что ты представляешь, когда говоришь: боль? Что: когда говоришь - страдание? И как ты собираешься вынести невыносимее, если оно называется НЕВЫНОСИМЫМ?

Безымянное беспокойство – это обязательный атрибут жизни, как биологического процесса. Разница между людьми состоит только в том, какие имена они дают безымянному беспокойству. Перестань называть это беспокойство аппетитом, легким чувством голода, голодом, волчьим голодом, пищевой жадностью – безымянное беспокойство не имеет имени и во веки веков не сможет быть удовлетворено. Тебе всегда будет чего-то хотеться. Когда ты стоишь, будет хотеться сесть. Когда сидишь – захочется лечь. Когда ляжешь – захочется встать. Даже когда ты спишь, тебе однажды захочется проснуться. Жизнь есть подстрекательство к дальнейшей жизни. И если ты назовешь анонимное желание голодом – ты будешь есть. А потом – еще раз. И еще. Потому что анонимное желание постоянно и никогда не удовлетворяется. Ты будешь страдать до боли в животе, ты будешь чувствовать: лопается желудок, тебя будет тошнить от жратвы, но ты будешь есть, потому что само сознание – драма на фоне неопределенного желания, а сознание никогда не проходит. Когда я разрешил фоновому желанию стать поводом для курения – я стал курильщиком, и тягу собственной жизни я стал ощущать как тягу к табаку. Когда я запретил себе называть это реликтовое излучение тела тягой к табаку – я перестал быть курильщиком.

Есть только один признак необходимости поесть: когда слабнешь. Все остальное – неверное истолкование анонимных запросов либидо. Слова – это стимулы. Действия – это реакции. Что странного? Слова создают условные рефлексы. Рефлексы создают личность. Личность – то, чем вас считают другие. То, чем вас считают другие – вы. Следовательно, вы сделали себя из толкования слов.

Примеры? Вот стоит юноша на остановке. У него уже есть сигареты, но он еще не знает, что курильщики курят на остановках. Трамвая долго нет. Он видит окурки, он понимает: здесь курили. Он спрашивает себя, ощущает ли беспокойство, достаточное, чтобы оправдать курение? И находит это беспокойство: трамвая нет, разве не стресс? Он закуривает. С этого момента любое беспокойство, достигнув величины «беспокойства ожидания трамвая» будет необходимым и достаточным поводом разрешить себе курение. Он «застонал» – и страдание, отмеченное стоном, стало отныне достойным стона.

Изменим условия. На остановке обжора. Трамвая нет. Есть пирожковый лоток. Пирожок съеден – чтобы скоротать время. Отныне при любой необходимости скоротать время обжора почувствует тягу к еде. Эти тяги возникают всякий раз одинаково: на пустом месте. Всякий раз, когда минимальное страдание удовлетворяется как максимальное, мы опускаем болевой барьер и ничтожные страдания возводим в степень невыносимых.
http://otvet.mail.ru/answer/447193936/
****************************************************************************