Вот смотрю на свои баллы, нажитые непосильным трудом 131313 и не отвечать, и не задавать не хочется! И шо делать?)

Ща ЛОшку получишь и.. . цифирь изменится)))

А ЙА и балл!

Кризис...)

Кха.
Коллега (ежели мне позволено будет вас так назвать) ,
как я вас понимаю. Когда я завалил своего тринадцатого
коллегу, я тоже не хотел двигаться дальше в этом направлении.
А потом - ничего, втянулся. Желаю и вам!

Нахал прав)))))

Ну что поздравляю с ПОбедой я ЛИЧНО ЭТОГО и добиваюсь чтобы не хотелось !!!что делать? ДАВАЙ выпьем за то что бы У нас ВСЕ было и нам ни чего за это НЕ БЫЛО !!!)))))))

А йя на ети балы никада ни сматрю я люплю вапросы задавать если мой васька ни может на них атветить

..Нахал в корень зрит... Но и похудел ты при этом....

забить и забыть. и просто жить

Давно пора начать новую жизнь!

Живи

-- Да вот они! -закричал румяный страж, радуясь
произведенному эффекту. -Вот они! Очки протри! Клуб на них
построили, солдатик! Видишь? Вот он, клуб! Паровое отопление,
шашки с часами, буфеТ, театр, в калошах не пускают!. .
Ипполит Матвеевич оледенел и, не двигаясь с места, водил
глазами по карнизам.
Так вот оно где, сокровище мадам Петуховой! Вот оно! Все
тут! Все сто пятьдесят тысяч рублей ноль ноль копеек, как любил
говорить Остап Сулейман-БертаМария Бендер.
Брильянты превратились в сплошные фасадные стекла и
железобетонные перекрытия, прохладные гимнастические залы были
сделаны из жемчуга. Алмазная диадема превратилась в театральный
зал с вертящейся сценой, рубиновые подвески разрослись в целые
люстры, золотые змеиные браслеты с изумрудами обернулись
прекрасной библиотекой, а фермуар перевоплотился в детские
ясли, планерную мастерскую, шахматный кабинет и бильярдную.
Сокровище осталось, оно было сохранено и даже увеличилось.
Его можно было потрогать руками, но нельзя было унести. Оно
перешло на службу другим людям.
Ипполит Матвеевич потрогал руками гранитную облицовку.
Холод камня передался в самое его сердце. И он закричал.
Крик его, бешеный, страстный и дикий, -- крик простреленной
навылет волчицы, -вылетел на середину площади, мотнулся под мост
и, отталкиваемый отовсюду звуками просыпающегося большого
города, стал глохнуть и в минуту зачах.
Великолепное осеннее утро скатилось с мокрых крыш на улицы Москвы.
Город двинулся в будничный свой поход.