Как думаешь, почему жестокие и почему не романы, а романсы ?)+

А за 100 лет до этого фильма, в 1881 году, художник-передвижник Илларион Прянишников написал картину, которая называется «Жестокие романсы». В небогатой комнате дворянского или купеческого дома слегка лысеющий молодой человек с воодушевлением поет что-то под гитару краснощекой барышне, которая отвернулась от него в сторону и опустила голову. Оба персонажа и вся картина, судя по всему, не должны вызывать особой симпатии, а должны приводить на ум представления о пошлости провинциальной жизни или о чем-то подобном. Вопрос в том, какие песни поет навязчивый кавалер, желая произвести впечатление на свой предмет. Что во времена Прянишникова, раньше и позже понимали под жестоким романсом? Приведу три упоминания жестоких романсов в литературе разных лет. Во всех трех случаях есть конкретные примеры. Одно из самых ранних находим у Николая Помяловского — «Очерки бурсы», это 1862 год:

«Из общего же всем репертуара певались здесь либо жестокие романсы: „Стонет сизый голубочек“, „Ночною темнотою“, „Я, бедная пастушка“, „Уж солнце зашло вверх, горя“ и т. п., либо чисто народные песни…»

Следующее находим в небольшом рассказике Александра Куприна «Без заглавия» на 30 лет позже, 1895 год:

«…Хозяйские дочери носят нитяные перчатки и давно уже переняли от интендантских писарей известный жестокий романс про „собачку верную — Фингала“».

А в очерке 1935 года читаем:

«Наиболее часто имеет место исполнение жестоких романсов новейшей формации с налетом экзотики: „Девушка из маленькой таверны“, „Матрос из Балтики“, „В притоне, полном вина“ и другие».

Между «Бедной пастушкой», «Собачкой верной — Фингалом» и «Девушкой из маленькой таверны» общего очень немного: это песни разного времени, на разные темы и не в совсем схожей стилистике. То есть речь идет во всех трех случаях о разных песнях. Если что-то и объединяет выраженное в этих цитатах представление о жестоких романсах, то, пожалуй, только одно: о них говорится как о чем-то банальном, как о некоем культурном ширпотребе.

В научных трудах, авторы которых стремились определить жестокий романс как жанр фольклора и очертить его границы, тоже нет ни единства подхода, ни консенсуса. Социальные характеристики работают плохо: песни эти определяли то как мещанский романс, в то время как их вовсю пели рабочие и крестьяне, то как городской романс, притом что самое широкое распространение и самую долгую жизнь они получили как раз в деревне. https://arzamas.academy/materials/1998

"...Тебя отымут у меня - я не твоя, я неееееееееее твоя!") И сердце в клочья!)