развернутый ответ на вопрос по тексту мастер и маргарита

Прокуратор Иудеи - могущественный человек, в руках которого сосредоточена вся полнота власти. Одним из тех, кого он судил, был Иешуа Га-Ноцри. Как известно, «Мастера и Маргариту» часто называют «Пятым Евангелием» или «Библией Булгакова» , а само имя Иешуа с еврейского языка переводится как Иисус, поэтому тему трусости автор развивает через вечную тему несправедливого суда над Христом. Иешуа обвиняли в том, что он «подговаривал народ разрушить ершалаимский храм» , а также за его слова: «…всякая власть является насилием» . Сам Понтий Пилат понимал, что нет ничего, за что можно было его наказать. Кроме того, Га-Ноцри помогает прокуратору: лечит его нестерпимую головную боль, открывает суть «истины» . Пилат удивляется, для него это своеобразный знак. Он – человек, привыкший к тому, что никто во всей Иудеи не ведет себя с ним легко, открыто и безбоязненно. Игемону безразличны люди, которых он осуждает: «…некоторое время молчал, мучительно вспоминая, зачем на утреннем безжалостным солнцепеке стоит перед ним арестант… и какие еще никому ненужные вопросы ему придется задавать» . Пилат никогда не проявляет своих истинных чувств: «…на желтоватом его бритом лице выразился ужас. Но он тот час же подавил его своею волею…» . Все меняется с появлением Иешуа. Прокуратор начинает понимать, что перед ним умный, удивительный и сильный человек. Он пытается помочь Иешуа: «…протянул слово «не» несколько больше, чем это полагается на суде» , «послал арестанту какой – то намекающий взор» . Все же Понтий Пилат расстается с возможностью спасти жизнь бродячего философа, он знает, что после всей речи, произнесенной Га-Ноцри, он не может не вынести ему приговор, хотя сам желает, чтобы «душевнобольного» «подвергли заключению» в его резиденции. Прокуратор не послушался своего «внутреннего» голоса, голоса совести, он повинуется мнению толпы, боясь потерять власть, привычный, удобный образ жизни, словом все то, что превратилось в смысл его жизни. Герой кричит так, чтобы слышали все: «Преступник!» . После этого страшным призраком появляется перед прокуратором в полутьме дворца образ римского императора: «на… плешивой голове сидел разнозубый венец; на лбу была круглая язва, разъедающая кожу и смазанная мазью; запавший беззубый рот с отвисшей нижней капризной губой» . Ради такого императора Пилату приходится осудить Иешуа. Почти физическую муку ощущает прокуратор, когда объявляет, стоя на помосте, о начале казни преступников, всех, кроме Вар-раввана. После того как казнь состоялась, Пилат узнает от верного Афрания, что во время казни Га – Ноцри был не многословен и сказал только, что «в числе человеческих пороков одним из самых главных он считает трусость» . Прокуратор понимает, что свою последнюю проповедь Иешуа читал для него, его волнение выдает «внезапно треснувший голос» . Не за жизнь свою побоялся Пилат, а за карьеру, за власть. Трусость – вот его главная беда. Булгаков осуждает ее без пощады и снисхождения, потому что знает: не так опасны люди, совершившие однажды зло, как те, которые малодушны и боязливы. Страх делает неплохих и храбрых людей слепым орудием злой воли. Прокуратор осознает, что совершил предательство и пытается оправдаться перед собой, обманывая себя в том, что его действия были правильными и единственно возможными. Пилат, утвердив смертный приговор Иешуа, обрекает себя на «страшные, злые боли» , от которых «нет средства, кроме смерти».

Есть также смысл напомнить, что Пилат, малодушно уступив требованиям синдериона в лице первосвященика Каифы, жаждущим казни Га-Ноцри, перевёл затем стрелки на них. Отсюда знаменитое: я умываю руки.

Дилемма: сохранить свою карьеру, а может быть и жизнь, или спасти философа Иешуа. Являясь законопослушным правителем, он был обязан не допустить смуты, жертв, потому и не посмел об этом заявить во всеуслышание. Да и собственной карьеры ему вдруг стало жаль.