А можно я один нескромный вопрос по книге "Гаргантюа и Пантагрюель" задам?

Панург был мужчина лет тридцати пяти, среднего роста, не высокий, не низенький, с крючковатым, напоминавшим ручку от бритвы носом, любивший оставлять с носом других, в высшей степени обходительный, впрочем слегка распутный и от рождения подверженный особой болезни, о которой в те времена говорили так:
Безденежье — недуг невыносимый.
Со всем тем он знал шестьдесят три способа добывания денег, из которых самым честным и самым обычным являлась незаметная кража, и был он озорник, шулер, кутила, гуляка и жулик, каких и в Париже немного.
А в сущности, чудеснейший из смертных.
Вот, этот самый Панург и придумал воздвигнуть вокруг ПАРИЖА стену из « главных женских приманок»
Основное преимущество этого строительного материала – его дешевизна (простите, так у Рабле… )
Кроме того, в стену эту никогда не ударит молния, потому что они « священны и благословенны» .
Много внимания Панург уделяет и неудобствам, связанным с МУХАМИ, которые очень любят этот « строительный материал» .
Короче говоря, там много всяких физиологических рассуждений, с которыми Вы можете легко ознакомиться здесь: http://lib.rus.ec/b/78329/read#t16
( Глава XV.
О том, как Панург учил самоновейшему способу строить стены вокруг Парижа)

Автор откровенно эпатажничал, ведь тогда пиарщиков не было, приходилось самому, вот и писал - ВСЁ, что взбредёт, ну ещё и юмор и сатира, безусловно..

Много любопытного о "придумках" Рабле можно подчерпнуть из книги Бахтина "Творчество Франсуа Рабле и народная культура Средневековья и Ренессанса". Про смутившие Вас "главные женские приманки" там тоже есть (в пятой главе "Гротескный образ тела у Рабле и его источники"):

"Образ Панурговых стен также подготовлен контекстом. «Друг мой! – возразил Пантагрюэль. – Знаешь ли ты, что ответил Агесилай, когда его спросили, почему великий лакедемонский город не обнесен стеною? Указав на его жителей и граждан, искушенных в ратном искусстве, сильных и хорошо вооруженных, он воскликнул: «Вот стены города! » Этим он хотел сказать, что самая крепкая стена – это костяк воина и что нет у городов более надежного и крепкого оплота, чем доблесть их обитателей и граждан» (кн. II, гл. XV). Уже здесь, в этой античной реминисценции высокого стиля, подготовляется гротескное отелеснение стен. Его подготовляет метафора: наиболее крепкие стены состоят из костей воинов. Человеческое тело становится здесь строительным материалом для стен; граница между телом и миром ослабляется (правда, в высоком метафорическом плане) . Всем этим подготовляется проект Панурга. Вот он:

«По моим наблюдениям, главные женские приманки здесь дешевле камней. Вот из них-то и надобно строить стены: сперва расставить эти приманки по всем правилам архитектурной симметрии, – какие побольше, те в самый низ, потом, слегка наклонно, средние, сверху самые маленькие, а затем прошпиговать все это наподобие остроконечных кнопок, как на большой башне в Бурже, теми затвердевшими шпажонками, что обретаются в монастырских гульфиках. Какой же черт разрушит такие стены? Они крепче любого металла, им никакие удары не страшны. Вот черт их дери! И молния-то в них никогда не ударит. А почему? А потому, что они священны и благословенны» (там же) .

Совершенно ясно, что дешевизна парижских женщин здесь только побочный мотив, и даже в самом мотиве этом вовсе нет морального осуждения. Ведущий же мотив – плодородие, как самая могучая и крепкая сила. Было бы неправильно рационализировать этот образ в таком, например, духе: плодовитость граждан, прирост населения являются самой крепкой военной защитой города. Эта мысль не чужда данному образу, но вообще такая узкая рационализация гротескных образов недопустима.

Образ Панурговых стен и сложнее и шире, а главное – он амбивалентен. В нем есть и момент топографического отрицания. Панурговы стены развенчивают и обновляют и крепостные стены, и военную доблесть, и пули, и даже молнию, которая здесь бессильна. Военная мощь и крепость бессильны перед материально-телесным производительным началом"...

Мне, впрочем, объяснения Бахтина малосимпатичны, даже если они и имеют нечто общее с реальностью. Лосевская критика Рабле более понятна, хотя и она, быть может, не всегда объективна.

меня шокировала очень. не могу ответить....

да вся книга из подобных эпизодов. прочитайте, не пожалеете. крутой автор