Необходима прогулка с Пушкиным, чтобы защитить себя от лжи? см. в тему.

Адвокат Синявского был поражен, если не шокирован, тем, что его подопечный
после вынесения приговора был спокоен, а в мыслях своих уже «гулял» с
Пушкиным. Комментируя свой замысел, он вовсе не пытался направить читателя по
ложному следу, когда писал так: «Для пояснения и оправдания замечу, что вся
эта книга „Прогулки с Пушкиным“ писалась во многом как продолжение последней
защитительной речи на суде. Там, на суде, торопили, прерывали, не давали
говорить. И, едва попав в лагерь, я поспешил досказать то (выражаясь
торжественным слогом) , за что я умираю. Так появились эти заметки. Пушкин —
предлог. Просто мне „под ручку с Пушкиным“ было легче ходить» [3].
Итак, Пушкин — опора, но вместе с тем и «предлог» . В этом проходном замечании
уже скрыт первый намек на путь, ведущий к псевдониму.
По словесному портрету Абрам Терц — это наглый человек с усиками. Но такой же
тип, готовый пнуть ногой хрустальный дворец всеобщего счастья, задолго до
Синявского мерещился еще Достоевскому. Но в историю можно заглянуть и глубже.
Временная дистанция, разделяющая нас с книгой А. Д. Синявского, примерно та
же, что между статьей Пушкина «Александр Радищев» и радищевским
«Путешествием» . Перенесемся мысленно вместе с Пушкинымв 1791 год и спроецируем
его соображения на 1966-й: «Если вспомним тогдашние политические
обстоятельства, если представим себе силу нашего правительства, наши законы…
если подумаем: какие суровые люди окружали еще престол… — то преступление
Радищева покажется нам действием сумасшедшего» . Александр Белый. Перипатетика Абрама Терца «Нева» 2008, №2

Двум поэтам в комнате одной Трудно находиться, Потому что музы за спиной Ссорятся, мечтая помириться. Александр Кушнер