Оставляет ли надежду литература с мрачными, безнадежными жизненными коллизиями? см. подборку.

Меня мрачная литература угнетает. Будь она хоть трижды правдивая и жизненная.
Но не все произведения с несчастливым концом оставляют такое впечатление.
Скажем, романы Петрушевской -да.
А вот произведения Бориса Васильева - хоть они почти все трагичны - мрачного осадка не оставляют.

Зависит от жизненного опыта. Когда-то и от Колобка плакали. Я отношусь к книжным людям, как к друзьям. Если они выдержали, значит и я смогу. За это им спасибо.

"Семья - ералаш, а знакомые - нытики,
Смешной карнавал мелюзги.
От службы, от дружбы, от прелой политики
Безмерно устали мозги.
Возьмешь ли книжку - муть и мразь:
Один кота хоронит,
Другой слюнит, разводит грязь
И сладострастно стонет.. .

Петр Великий, Петр Великий!
Ты один виновней всех:
Для чего на север дикий
Понесло тебя на грех?
Восемь месяцев зима, вместо фиников - морошка.
Холод, слизь, дожди и тьма - так и тянет из окошка
Брякнуть вниз о мостовую одичалой головой.. .
Негодую, негодую.. . Что же дальше, боже мой? !

Каждый день по ложке керосина
Пьем отраву тусклых мелочей.. .
Под разврат бессмысленных речей
Человек тупеет, как скотина.. .

Есть парламент, нет? Бог весть,
Я не знаю. Черти знают.
Вот тоска - я знаю - есть,
И бессилье гнева есть.. .
Люди ноют, разлагаются, дичают,
А постылых дней не счесть.

Где наше - близкое, милое, кровное?
Где наше - свое, бесконечно любовное?
Гучковы, Дума, слякоть, тьма, морошка.. .
Мой близкий! Вас не тянет из окошка
Об мостовую брякнуть шалой головой?
Ведь тянет, правда? "
С. Черный, "Желтый дом".

***

"Советское время было счастливо от того, что мозги у всех были свободны.
Полдня за молоком.
Полдня за мясом.
Стой свободно, расслабленно.
Пять минут -- шаг вперед.
Думай, читай, учись.
И ты не один.
Ты движешься по общему маршруту.
Жена знает, где ты, ты знаешь, где она.
Этот отдых для мозгов назывался "очередь".
Первое добровольное построение советских людей в затылок друг другу.
Следующий отдых для мозгов -- собрание.
Поднять! Укрепить! Создать!
Два часа свободного времени.
Тренируй кисть, сжимай мячик.
Тяни под столом ногами эспандер. (...)
В политике ясно.
Великое противостояние двух систем: всеобщего равенства и низкой производительности труда, с одной стороны, и вопиющего неравенства и
большой производительности труда, с другой.
И в пику обществу потребления нами было построено общество борцов за справедливость.
Общество борцов пело, читало и защищало диссертации, время от времени испытывая нужду в продуктах питания. Но это считалось для борцов естественным состоянием. Как волны, накатывались поэты и барды на скалистый берег коммунизма и откатывались, крупновспененные и шумные.
Снова собирались, сочиняли и снова с грохотом и гулом под овации налетали на скалы грудью, ногами, лицом.
С коммунизмом боролся каждый. От первого секретаря ЦК до дворника, только что защитившего диссертацию.
С песнями и стихами было хорошо.
Еды не было по-прежнему.
Не давалась борцам еда.
Не давалась одежда.
Все гордились низким заработком и тайгой.
Коммунизм надо было строить, а капитализм строить не надо было.
Он там сам возник на основе дикой конкуренции и неимоверного труда.
Там платили за все, что продавали.
Отчего было много продуктов и товаров.
"Гнусные торговцы! " -- кричали им борцы и пели хором.
Там не пели просто так и в лицо друг другу.
Там продавали хоры и покупали голоса.
Петь просто так было убыточно. Физики у них не шутили, а клепали бомбу, секреты которой продавали нам их шпионы.
Их шпионы хотя и были поклонниками нашего строя, но жить у нас не хотели.
Наши тайны там шли плохо.
Один автомат. Один самолет.
Стихов не брал никто.
Юмор не переводился.
Наши, побывавшие там, возвращались, обвешанные транзисторами и сандалиями, долго и туманно говорили об отсутствии свободы, не уточняя где, а ночью слушали транзистор.
Постепенно привлекательность вещей стала расти, особенно среди наших женщин, -- этой черной силы, всегда предающей интересы мужчин и выбивающей из них волю и непреклонность.
Мужчины в ногах валялись у властей, чтоб поехать и привезти какую-нибудь вещь и косметику.
Противостояние стихов и косметики продолжалось долгих семьдесят лет.
И женщины победили.
Они перестали петь, начали красить щеки и ресницы.
Мужчины отбросили гитары и сели за руль.
Дети выбросили книги и ударили по кнопкам.
Ученые стали продавать, не изобретая, свое тело и мозги. (...)"М. Жванецкий.

Что будете делать? – насупил брови Лев Николаевич. - Ну, как… Если Вы скажете не писать, то я не буду… – промямлило молодое дарование. - ЕСЛИ МОЖЕТЕ НЕ ПИСАТЬ – тогда не пишите. – сказал граф и удалился.

"Чем безнадежней, тем как-то
проще. Уже не ждешь
занавеса, антракта,
как пылкая молодежь.
Свет на сцене, в кулисах
меркнет. Выходишь прочь
в рукоплесканье листьев,
в американскую ночь... "
(Иосиф Бродский)

..всё - бред! ..что вы говорите!
...
в разрушительной силе
твоих притязаний,
в бесприютности
скрытых корней
мне не счесть кратких встреч,
как не счесть и свиданий
неминуемых, смерти верней.

все предметы и темы
труда и искусства
в бестелесности плоти своей,
как бы не было горько,
печально и грустно
восхищаются формой твоей.

на тебя обратила вниманье Джоконда,
за Джокондой классический круг,
с «Синей птицей» у ног твоих
дочь Генри Фонда,
плачут в тряпочку Плучек и Брук.

«от мадам Бовари»
почтальон носит письма,
«на Монмартре гуляет бомонд» ,
ты для них потолок, ты духовная пища,
а в России смеётся Джеймс Бонд.

11 апреля 2011 г.

Чем ночь темней, тем ярче звезды. Прочтешь талантливое мрачное - и скажешь - да моя жизнь просто сплошное счастье - но только очень талантливое!)

Тут странная ситуация получается - по поводу безнадежности в литературном произведении. Чем выше талант, тем невозможнее оставить читателя без надежды, без уверенности, что свет победит. Возьмем, к примеру, Антона Павловича Чехова. Какой страшной тоской пропитаны некоторые его произведения. Но они и жизнеутверждающи одновременно! Пробивается луч надежды и у Ахматовой, и у Пастернака, даже если они сами погружены во мрак печали. Думаю, поневоле берет свое талант. А он всегда на стороне жизни и света.