О Высоцком говорили: "Это луженая глотка, которая пела согласные... " А кто мастер гласных?

ГЛАСНЫЕ
"А" черный, белый "Е", "И" красный, "У" зеленый, "0" голубой - цвета причудливой
загадки: "А" - черный полог мух, которым в полдень сладки Миазмы трупные и
воздух воспаленный.
Заливы млечной мглы, "Е" - белые палатки, Льды, белые цари, сад, небом
окропленный; "И" - пламень пурпура, вкус яростно соленый - Вкус крови на губах,
как после жаркой схватки.
"У" - трепетная гладь, божественное море, Покой бескрайних нив, покой в усталом
взоре Алхимика, чей лоб морщины бороздят;
"О" - резкий горний горн, сигнал миров нетленных, Молчанье ангелов, безмолвие
вселенных; "0" - лучезарнейшей Омеги вечный взгляд!
(Перевод В. Микушевича)
Исследователь творчества Рембо Л. Г. Андреев пишет: "Рембо шел от самоотрицания к
самоотрицанию. Его развитие сопровождалось нескрываемым, нетерпеливым желанием
уничтожить, выбросить из жизни только что пройденный, только что пережитый этап.
Рембо словно уничтожал за собой лестницу, по которой поднимался все выше и выше
- к своему последнему поэтическому акту, к отрицанию поэзии".
Исследователи отмечают, что этапы пути Рембо-поэта измеряются несколькими
стихотворениями. Иной поэт тратит годы, чтобы перейти от одного этапа в своем
творчестве к другому, а у Рембо порой одно стихотворение уже этап, а другое
стихотворение - следующий.
Артюр Рембо мог сказать, как и его соотечественник Флобер, "ненависть к буржуа -
начало добродетели". В его стихах много критицизма, порой безжалостности,
откровенности и циничности, не свойственной пятнадцати-шестнадцатилетним юношам.
Например, прочтите стихотворение "Венера", Рембо написал его в пятнадцать лет, а
впечатление такое, будто это написал зрелый автор "Цветов Зла" Бодлер.

Гласные тянут все остальные, а согласные только Владимир Семенович.

Муза
"Прежде она прилетала чаще.
Как я легко приходил в готовность!
Стоило ей заиграть на лире,
Стоило ей забряцать на цитре,
Пальцами нежно перебирая -
Струны, порочный читатель, струны.
После безумных и неумелых
(Привкус запретности! ) торопливых
Совокуплений она шептала:
"О, как ты делаешь это! Знаешь,
Н. (фамилия конкурента)
Так не умеет, хоть постоянно
Изобретает новые позы
И называет это верлибром,
Фантасмагорией и гротеском.
О, синхронные окончанья
Строк, приходящих одновременно
К рифме как высшей точке блаженства,
Перекрестившись (прости нас, Боже!
Как не любить перекрестной рифмы? )
О, сладострастные стоны гласных,
Сжатые губы согласных, зубы
Взрывных, задыхание фрикативных,
Жар и томленье заднеязычных!
Как, разметавшись, мы засыпали
В нашем Эдеме (мокрые листья,
Нежные рассвет после бурной ночи,
Робкое теньканье первой птахи,
Непреднамеренно воплотившей
Жалкую прелесть стихосложенья! )
И, залетев, она залетала.
Через какое-то время (месяц,
Два или три, иногда полгода)
Мне в подоле она приносила
Несколько наших произведений.
Если же вдруг случались двойняшки -
"Ты повторяешься", - улыбалась,
И, не найдя в близнецах различья,
Я обещал, что больше не буду.
Если я изменял с другими,
Счастья, понятно, не получалось.
Все выходило довольно грубо.
После того как (конец известен)
Снова меня посылали к Музе
(Ибо такая формулировка
Мне подходила более прочих) -
Я не слыхал ни слова упрека
От воротившейся милой гостьи.
Я полагаю, сама измена
Ей вообще была безразлична -
Лишь бы глагольные окончанья
Не рифмовались чаще, чем нужно.
Тут уж она всерьез обижалась
И говорила, что Н. , пожалуй,
Кажется ей, не лишен потенций.
Однако все искупали ночи.
Утром, когда я дремал, уткнувшись
В клавиши бедной машинки, гостья,
Письменный стол приведя в порядок,
Прежде чем выпорхнуть, оставляла
Рядом записку: "Пока! Целую! ".
Это звучало: пока целую -
Все, вероятно, не так печально.
Нынче она прилетает редко.
Прежде хохочущая девчонка -
Ныне тиха, холодна, покорна.
Прежде со мной игравшая в прятки -
Нынче она говорит мне "ладно",
Как обреченному на закланье.
Тонкие пальцы ее, печально
Гладя измученный мой затылок,
Ведают что-то, чего не знаю.
Что она видит, устало глядя
Поверх моей головы повинной,
Ткнувшейся в складки ее туники?
Близкую смерть? Бесполезность жизни?
Или пейзаж былого Эдема?
Там, где когда-то пруд с лебедями,
Домик для уток, старик на лавке,
Вечер, сирень, горящие окна, -
Нынче пустое пространство мира.
Метафизические обломки
Сваленной в кучу утвари, рухлядь
Звуков, которым уже неважно,
Где тут согласный, где несогласный.
Строчки уже не стремятся к рифме.
Метры расшатаны, как заборы
Сада, распертого запустеньем.
Мысль продолжается за оградой
Усиком вьющегося растенья,
Но, не найдя никакой опоры,
Ставши из вьющегося - ползучим
Ветер гоняет клочки бумаги.
Мальчик насвистывает из Джойса.
Да вдалеке, на пыльном газоне,
Н. , извиваясь и корчась в муке,
Тщится придумать новую позу. " Дм. Быков.

*****
"В царстве воздуха! В равенстве слога глотку
кислорода. В прозрачных и сбившихся в облак
наших выдохах. В том
мире, где, точно сны к потолку,
к небу льнут наши «о!» , где звезда обретает свой облик,
продиктованный ртом.
Вот чем дышит вселенная. Вот
что петух кукарекал,
упреждая гортани великую сушь!
Воздух — вещь языка.
Небосвод —
хор согласных и гласных молекул,
в просторечии — душ. "И. Бродский

Бобэоби пелись губы,
Вээоми пелись взоры,
Пиээо пелись брови,
Лиэээй — пелся облик,
Гзи-гзи-гзэо пелась цепь.
Так на холсте каких-то соответствий
Вне протяжения жило Лицо.

1908-1909

                       Эдуард Хиль - мистер Трололо!
            Я очень рад, ведь я наконец возвращаюсь домой!

Новорожденные согласных не знают.