Медея - призрак детоубийства- не единственный в литературе?

но один из самых ярких.. .

И ты, кого Медее призывать\ Всего законней: вечной ночи хаос, \ Страну теней, противную богам, \ Владыку царства мрачного с царицей\ Подземною, похищенною им {6}, -\ Я голосом зловещим призываю. Сенека. Перевод С. Соловьева Медея 6 Плутон с похищенной им Прозерпиной.

Кармен! И вот - Медея Фигнер, \ И Зигрид Арнольдсон, и Гай.. . \ Пускай навеки май их сгинул, -\ Но он ведь был, их звучный май! Игорь-Северянин Из сборника "Соловей" 1923 "Кармен"

Гордой и лютой должна быть Медея; Ино - плачевна; \ Ио - скиталица; мрачен - Орест; Иксион - вероломен. Квинт Гораций Флакк. Перевод М. Дмитриева НАУКА ПОЭЗИИ

Дикой, упрямой Медею представь, Иксиона коварным {16},\ Ио блуждающей {17}, жалкою - Ино {18}, печальным - Ореста... \ 128 Трудно об общем сказать по-своему; лучше, пожалуй, \ Ты Илиаду разбить на акты сумеешь, чем первым\ 130 Выразить сможешь предмет незнакомый, не тронутый\ словом. Гораций. Перевод А. В. Артюшкова Послание к Писонам об искусстве поэзии ХАРАКТЕРЫ 16 Иксион - царь мифических лапифов, коварно убивший своего тестя. 17 См. трагедию Эсхила "Прометей Прикованный". 18 Дочь фиванского царя Кадма, по мифу, в отчаянии бросилась в море со своим сыном Меликертом.

Когда Медею Аргонавтов вождь пленил\ 10 Своей красой блистательной, \ Она, чтоб мог он диких укротить быков, \ Язона этим смазала; Квинт Гораций Флакк. Перевод Ф. Александрова Эподы

Что привело ко мне Медею? \ Все просто. Тех приморских дней\ она — чувствительный свидетель. \ Платок я подарила ей. \ Сей талисман завещан детям. \ О том на память, что моря\ влюбляются в купальщиц вялость, \ “Грузинских женщин имена”\ стихотворение сбывалось. Белла Ахмадулина Сны о Грузии “День августа двадцать шестой” —

МЕДЕЯ Какая ночь! В такую ночь\Дидона, или нет — Медея… \Проснись, поэт, ликуй, пророчь, \Пиши, от счастья холодея. \Ночь воцарилась на земле. Александр Тимофеевский «Дружба Народов» 2002, №11 Какая ночь! В такую ночь
медея Сей день вернулся в бывший день: \ в окне моем без промедленья\ светало. Не в окно, не дэв, \ не в дверь — сквозь дверь \ внеслась Медея. \ Вид гостьи не был мне знаком, \ незваной и непредвестимой, \ но с узнаваемым цветком — \ не с Тициана ли гвоздикой? \ И с иберийским образком: \ смугл светлый лик Пречистой \ Девы. Белла Ахмадулина Сны о Грузии “День августа двадцать шестой” —

Сколько молчанья в безлиственных лозах, \ слева застывших в трагических позах, —\ клоны Медеи, сошедшей с ума. \ Морщится сторож: такая зима. Ирина Евса «Знамя» 2007, №3 Шумные, словно античные боги,

Есть версия, что Медея не убивала своих детей.

"Сквозь пелену перед глазами вижу я нового поверенного Акама, разбитного, хитрого малого, сквозь буханье собственного сердца слышу, как он, подойдя, спрашивает, что случилось, но так, словно уже все знает. Толпа на миг замирает, потом слышно много голосов сразу:
— Кончено дело. Им каюк.
— Кому? — спрашивает малый.
— Деткам, — слышится в ответ. — Пащенкам ее проклятым. Мы избавили Коринф от этой заразы.
— И как же вы их? — спрашивает малый с заговорщической миной.
— Камнями! — ревет толпа. — Как и положено!
....
Солнце встает. Как сверкают в первых утренних лучах гордые башни моего города…
А коринфяне, оказывается, все еще никак меня не прикончат. Чего только обо мне не говорят. Это, оказывается, я, Медея, убила своих детей. Я, Медея, хотела таким образом отомстить Ясону за его неверность.
— Да кто же этому поверит? — спрашиваю я.
— Все, — отвечает Аринна.
— И Ясон тоже?
— Его никто не слушает.
— А колхидцы?
— Эти все убиты, кроме нескольких женщин в горах, да и те совсем одичали. " (К. Вольф "Медея")

"И мальчики кровавые в глазах... " А. Пушкин.

Катерина Измайлова.

— Что, сынку, помогли тебе твои ляхи?
Андрий был безответен.
— Так продать? продать веру? продать своих? Стой же, слезай с коня!
Покорно, как ребенок, слез он с коня и остановился ни жив ни мертв перед Тарасом.
— Стой и не шевелись! Я тебя породил, я тебя и убью! — сказал Тарас и, отступивши шаг назад, снял с плеча ружье.
Бледен как полотно был Андрий; видно было, как тихо шевелились уста его и как он произносил чье-то имя; но это не было имя отчизны, или матери, или братьев — это было имя прекрасной полячки. Тарас выстрелил.
Как хлебный колос, подрезанный серпом, как молодой барашек, почуявший под сердцем смертельное железо, повис он головой и повалился на траву, не сказавши ни одного слова.
Остановился сыноубийца и глядел долго на бездыханный труп. Он был и мертвый прекрасен: мужественное лицо его, недавно исполненное силы и непобедимого для жен очарованья, все еще выражало чудную красоту; черные брови, как траурный бархат, оттеняли его побледневшие черты.
— Чем бы не козак был? — сказал Тарас, — и станом высокий, и чернобровый, и лицо как у дворянина, и рука была крепка в бою! Пропал, пропал бесславно, как подлая собака! ( Н. Гоголь "Тарас Бульба")

"Жил на опушке дремучего леса бедный дровосек со своей женой и двумя детьми; мальчика звали Гензель, а девочку — Гретель. Жил дровосек впроголодь; вот наступила однажды в той земле такая дороговизна, что не на что было ему купить даже хлеба на пропитание.
И вот, под вечер, лежа в постели, стал он раздумывать, и всё одолевали его разные мысли и заботы; повздыхал он и говорит жене:
— Что же теперь будет с нами? Как нам прокормить бедных детей, нам-то ведь и самим есть нечего!
— А знаешь что, — отвечала жена, — давай-ка пораньше утром, только начнет светать, заведем детей в лес, в самую глухую чащу; разведем им костер, дадим каждому по куску хлеба, а сами уйдем на работу и оставим их одних. Дороги домой они не найдут, вот мы от них и избавимся. "
(Братья Гримм, «Гензель и Гретль» )
«Маслова была дочь незамужней дворовой женщины, жившей при своей матери-скотнице в деревне у двух сестер-барышень помещиц. Незамужняя женщина эта рожала каждый год, и, как это обыкновенно делается по деревням, ребенка крестили, и потом мать не кормила нежеланно появившегося, ненужного и мешавшего работе ребенка, и он скоро умирал от голода.
Так умерло пять детей. Всех их крестили, потом не кормили, и они умирали. »
(Л. Н. Толстой, «Воскресенние» )
ДЕТСКИЙ БОТИНОК
(С. В. Михалков)
Занесенный в графу
С аккуратностью чисто немецкой,
Он на складе лежал
Среди обуви взрослой и детской.
Его номер по книге:
"Три тысячи двести девятый".
"Обувь детская. Ношена.
Правый ботинок. С заплатой... "
Кто чинил его? Где?
В Мелитополе? В Кракове? В Вене?
Кто носил его? Владек?
Или русская девочка Женя?. .
Как попал он сюда, в этот склад,
В этот список проклятый,
Под порядковый номер
"Три тысячи двести девятый"?
Неужели другой не нашлось
В целом мире дороги,
Кроме той, по которой
Пришли эти детские ноги
В это страшное место,
Где вешали, жгли и пытали,
А потом хладнокровно
Одежду убитых считали?
Здесь на всех языках
О спасенье пытались молиться:
Чехи, греки, евреи,
Французы, австрийцы, бельгийцы.
Здесь впитала земля
Запах тлена и пролитой крови
Сотен тысяч людей
Разных наций и разных сословий.. .
Час расплаты пришел!
Палачей и убийц - на колени!
Суд народов идет
По кровавым следам преступлений.
Среди сотен улик -
Этот детский ботинок с заплатой.
Снятый Гитлером с жертвы
Три тысячи двести девятой.