Есть ли памятное дерево из книг?

Расцвела черемуха милая моя,
Платье подвенечное белое надела,
Но шептал ей вечер, грусти не тая:
Зря она надеяться и мечтать посмела.

Налетят холодные, сильные ветра,
Принесут ненастья в сад стальные тучи,
И позволит в платье вряд ли до утра
Ей остаться Северный ураган могучий.

Он влюблен в черемуху, только очень зол,
Что она ответить не ему посмела,
В теплый майский вечер к ней теперь пришел,
Но его черемуха слушать не хотела.

Ураган настойчиво ветки-руки гнул,
Снять хотел с невесты он наряд прекрасный,
Но в глаза красавице только заглянул
Понял, что старания все его напрасны.. .

...Повелось так издавна - только зацветет
И в наряд венчальный деревце оденется,
Ураган холодный с севера придет.. .
.. Любит он черемуху, все еще надеется.
(Тятьяна Астафьева)

***
Ох, как виновата ты, черемуха,
Грустная и горькая, как дым.
Тем, что прямо в душу бьешь без промаха
Запахом немыслимым своим.. .

...Для чего такой причудой сделано
кружевное это колдовство? !
Ведь порой не взвидишь свету белого
В пору белоцветья твоего!

Сколько ты незванными надеждами
мучишь от темна и до темна!
Только мне легко бродить по-прежнему -
Я который год не влюблена.

Но и там, где все давно проверено,
Вдруг заставит эта благодать
Вспомнить все, что вспоминать не велено,
Ждать того, чего не надо ждать.

Тихо постою перед красавицей,
Веточки единой не сорву.. .
Пусть она подольше осыпается
Белыми мгновеньями в траву.

Хоть её веками и поэтами
Сотни раз доказана вина,
Ей поклон за то, что болью светлою
Будоражит всех она одна.

Лишь она в шальные дни весенние
Вся, от корня и до лепестка,
Без обмана - грусть, любовь, спасение,
И опять любовь, опять тоска.. .
(Л. Тюменцева)

Конечно. До сих пор помню как заставляли учить в школе про дуб из "Войны и мира". В страшном сне не приснится.

"На краю дороги стоял дуб. Вероятно, в десять раз старше берез, составлявших лес, он был в десять раз толще, и в два раза выше каждой березы. Это был огромный, в два обхвата дуб, с обломанными, давно, видно, суками и с обломанной корой, заросшей старыми болячками. С огромными своими неуклюже, несимметрично растопыренными корявыми руками и пальцами, он старым, сердитым и презрительным уродом стоял между улыбающимися березами. Только он один не хотел подчиняться обаянию весны и не хотел видеть ни весны, ни солнца. "

У Лукоморья дуб зелёный...