Сосна... Что о ней написано мудрого?

Сосна

Что сосна, на краю ты утёса,
Смотришь в пропасть, в которой нет дна,
Но не видно тебе того леса,
Почему и за что ты одна?
+
Видишь ты серо-жёлтые скалы,
Как прекрасен в полёте орёл!
Манят так бирюзовые дали,
И снится порой странный сон.
+
Взлетаешь ты птицей в небо
И с ветром паришь наравне,
Над лесом, цветами и снегом,
В песнях про жизнь, в тишине.
+
Мир так прекрасен собою,
Пусть в этот короткий полёт,
Лучше быть одинокой сосною,
Чем терпеть выживания гнёт.
+
И не всем выпадает та доля;
Одиноким цепляться за край,
Рассказать про Свободу и Волю,
Да знать, что за краем есть край.
+
Что сосна, на краю ты утёса,
Смотришь в пропасть, в которой нет дна,
Но не видно тебе того леса,
Почему и за что ты одна?
(Андрей Фишт)


На севере диком стоит одиноко
На голой вершине сосна
И дремлет качаясь, и снегом сыпучим
Одета как ризой она.
И снится ей всё, что в пустыне далекой -
В том крае, где солнца восход,
Одна и грустна на утёсе горючем
Прекрасная пальма растет.
(М. Ю. Лермонтов)



В бору

Как дышится легко в бору сосновом!
Он кажется смолистым срубом новым:
По гладким веткам белки скачут ловко,
Стволы, как медь горят по вечерам,
И дятел ярко-красная головка
Мелькает в сосняке то здесь, то там.
(Т. Шорыгина)



Сосна

Шумят сосновые леса,
И сосны стройные, литые,
Как будто стрелы золотые.
Уходят смело в небеса.
Шумят сосновые леса,
Как будто шепчут, что когда-то
Скользили по морям фрегаты,
Бриз надувал их паруса.
Их нес с собою бег волны,
А строили их из сосны.
(Т. Шорыгина)



СОСНА-БОЯРЫНЯ.

Так благочинно ветви раскинув, гордо, по- барски несешь образ свой.
Ты бесподобна, стихийна, речива, литеры льются хвалой за тобой.
Что ж ты, голуба, терзаешься с ветром, кроной гоняешь небесный поток,
Ты же родник поглощающий недры, история мысли, эпохи глоток.
Хранишь стать боярскую, в хвою одетая, словно в меха заключенный алмаз.
Вся непокорная, крепкая, дерзкая, росшая детищем вещих прекрас.
Ты над водой возвышаешь корону, данную богом, природой самой,
Вечность годами вбивается в крону, делая облик Царевны лихой.
Солнце лучами и светит, и греет, даже в порах, где лютует зима.
Боярыня наша сталеет, крашеет и удивляет собою года.
Я восхищаюсь творением Бога, надо же было вдохнуть гордый дух,
Но невозможно быть слепо-убогим, чтоб не прочувствовать близости двух.
Е. В. Матузова/ Полина 2011 г.

со сна сразу и не въехать

СТИХИ В ЧЕСТЬ СОСНЫ

Я откровенней, чем с женой,
С лесной красавицей иной.

Ты, верно, спросишь, кто она?
Обыкновенная сосна.

Она не лиственница, нет,
Ее зеленый мягкий свет

Мне в сердце светит круглый год
Во весь земной круговорот.

В жару и дождь, в пургу и зной
Она беседует со мной.

И шелест хвойный, как стихи -
Немножко горьки и сухи.

И затаилась теплота
В иголках хвойного листа,

В ее коричневой коре,
С отливом бронзы при заре,

Где бури юношеских лет
Глубокий выщербили след,

Где свежи меты топора,
Как нанесенные вчера.

И нет секретов между мной
И этой бронзовой сосной.

И слушать нам не надоест
Все, что волнуется окрест.

Конечно, средь ее ветвей
Не появлялся соловей.

Ей пели песни лишь клесты -
Поэты вечной мерзлоты.

Зато любой полярный клест
Тянулся голосом до звезд.

Средь всякой нечисти лесной
Она одна всегда со мной.

И в целом мире лишь она
До дна души огорчена

Моею ранней сединой,
Едва замеченной женой.

Мы с той сосной одной судьбы:
Мы оба бывшие рабы,

Кому под солнцем места нет,
Кому сошелся клином свет,

И лишь оглянемся назад,
Один и тот же видим ад.

Но нам у мира на краю
Вдвоем не хуже, чем в раю.. .

И я горжусь, и я хвалюсь,
Что я ветвям ее молюсь.

Она родилась на скале,
На той же сумрачной земле,

Где столько лет в борьбе со льдом
Я вспоминал свой старый дом,

Уже разрушенный давно,
Как было жизнью суждено.

Но много лет в моих ночах
Мне снился тлеющий очаг,

Очаг светил, как свет звезды,
Идущий медленно во льды.

Звезда потухла - только свет
Еще мерцал немало лет.

Но свет померк, в конце концов
Коснувшись голых мертвецов.

И ясно стало, что звезда
Давно погасла навсегда.

А я - я был еще живой
И в этой буре снеговой,

Стирая кровь и пот с лица,
Решился биться до конца.

И недалек был тот конец:
Нависло небо, как свинец,

Над поседевшей головой,
И все ж - я был еще живой.

Уже зловещая метель
Стелила смертную постель,

Плясать готовилась пурга
Над трупом павшего врага.

Но, проливая мягкий свет
На этот смертный зимний бред,

Мне ветку бросила она -
В снегу стоявшая сосна -

И наклонилась надо мной
Во имя радости земной.

Меня за плечи обняла
И снова к бою подняла,

И новый выточила меч,
И возвратила гнев и речь.

И, прислонясь к ее стволу,
Я поглядел смелей во мглу.

И лес, не видевший чудес,
Поверил в то, что я - воскрес.

Теперь ношу ее цвета
В раскраске шарфа и щита:

Сияют ясной простотой
Зеленый, серый, золотой.

Я полным голосом пою,
Пою красавицу свою,

Пою ее на всю страну,
Обыкновенную сосну.

Б. Пастернак

СОСНЫ

В траве, меж диких бальзаминов,
Ромашек и лесных купав,
Лежим мы, руки запрокинув
И к небу головы задрав.
Трава на просеке сосновой
Непроходима и густа.
Мы переглянемся и снова
Меняем позы и места.
И вот, бессмертные на время,
Мы к лику сосен причтены
И от болезней, эпидемий
И смерти освобождены.
С намеренным однообразьем,
Как мазь, густая синева
Ложится зайчиками наземь
И пачкает нам рукава.
Мы делим отдых краснолесья,
Под копошенье мураша
Сосновою снотворной смесью
Лимона с ладаном дыша.
И так неистовы на синем
Разбега огненных стволов,
И мы так долго рук не вынем
Из-под заломленных голов,
И столько широты во взоре,
И так покорно все извне,
Что где-то за стволами море
Мерещится все время мне.
Там волны выше этих веток,
И, сваливаясь с валуна,
Обрушивают град креветок
Со взбаламученного дна.
А вечерами за буксиром
На пробках тянется заря
И отливает рыбьим жиром
И мглистой дымкой янтаря.
Смеркается, и постепенно
Луна хоронит все следы
Под белой магиею пены
И черной магией воды.
А волны все шумней и выше,
И публика на поплавке
Толпится у столба с афишей,
Неразличимой вдалеке.

магазин рождественских товаров, покупатель продавцу - у вас ёлки есть? продавец - нет, только сосна, покупатель - ну дайте хоть сосну, продавец - ну на сосни, и иди отсюда!

Сергей Есенин.

Возле долины журча,
Река протекала глубокая.
Над рекой, верхушку склоня,
Стояла сосна одинокая.

Веселые дни проходили
В беседе с журчащей водой.
Они в ней себе находили
Веселый отрадный покой.

Зимою сосна засыпала,
Река покрывалася льдом,
И вьюга сосну обсыпала
Сугробами снега кругом.

А чуть лишь весна наступала,
Сосна просыпалася вдруг.
Оковы река разрывала
И разливалась вокруг.

Долина, водой залитая,
Реку представляла широкую,
И блеском солнца река залитая
Окружала сосну одинокую.

Сосна от воды подгнивала,
И с каждым ей днем становилося хуже.
В долине вода пропадала,
Река становилася уже.

Вода вся в долине пропала
И в блеске полном явилася весна.
Подгнившая сильно сосна
В глубокую речку упала.

ергей Есенин.

ДЕТСТВО

Чем жарче день, тем сладостней в бору
Дышать сухим смолистым ароматом,
И весело мне было поутру
Бродить по этим солнечным палатам!

Повсюду блеск, повсюду яркий свет,
Песок - как шелк.. . Прильну к сосне корявой
И чувствую: мне только десять лет,
А ствол - гигант, тяжелый, величавый.

Кора груба, морщиниста, красна,
Но как тепла, как солнцем вся прогрета!
И кажется, что пахнет не сосна,
А зной и сухость солнечного лета.

И. А. Бунин.

Бунин Иван Алексеевич
СОСНЫ

Вечер, тишина занесенного снегом дома, шумная лесная вьюга наружи.. .
Утром у нас в Платоновке умер сотский Митрофан, а в сумерках у меня сидел священник, опоздавший причастить Митрофана, пил чай и долго рассказывал о том, как много народу померзло в нонешнем году.. .
"Чем не сказочный бор? " - думаю я, прислушиваясь к шуму леса за окнами и к высоким жалобным нотам ветра, налетающего вместе с снежными вихрями на крышу. И мне представляется путник, который кружится в наших дебрях и чувствует, что не найти ему теперь выхода вовеки.
- Есть ли жив-человек в этих хижинах? - говорит он, с трудом различая в белой крутящейся мгле Платоновку.
Но морозный ветер захватывает ему дыхание, слепит снегом, и мгновенно пропадает огонек, который, казалось, мелькнул сквозь вьюгу. Да и человечьи ли это хижины? Не в такой ли же черной сторожке жила Баба-Яга? "Избушка, избушка, стань к лесу задом, а ко мне передом! Приюти странника в ночь!.. "
Лежа весь вечер, я представляю себе, как пугливо и зыбко мерцают мои освещенные окошечки, такие одинокие среди бушующего леса, с головы до ног поседевшего от вьюги! Дом стоит у широкой просеки, в затишье, но когда ураган гигантским призраком на снежных крыльях проносится под лесом, сосны, которые высоко царят над всем окружающим, отвечают урагану столь угрюмой и грозной октавой, что в просеке делается страшно. Снег при этом бешено и беспорядочно мчится по лесу, непритворенная дверь в сенцах с необыкновенной силой бьет в стену, а собаки, которые лежат в них, утопая в снегу, как в пуховых постелях, жалобно взвизгивают сквозь сон, дрожа крупной дрожью.. . И мне опять вспоминается Митрофан, который ждет могилы в такую мрачную ночь.
В комнате тепло и тихо. Стекла холодно играют разноцветными огоньками, точно мелкими драгоценными камнями. Лежанка натоплена жарко, п к шуму и стуку я так привык, что могу не замечать их. Лампа на столе: горит ровным сонным светом. Ровно, чуть внятно звенит в ней выгорающий керосин, монотонно и неясно, точно под землей, баюкает кто-то ребенка за стеною в кухне, - не то сама Федосья, не то ее Анютка, которая с малолетства во всем подражает своим вечно вздыхающим теткам, матери. И, прислушиваясь к этому знакомому с детства напеву, к этим шумам и стукам, весь отдаешься во власть долгого вечера.
Ходит сон по сеням,
А дрема по дверям, -
поет в душе жалобная песня, а вечер реет над головою неслышною тенью, завораживает сонным звоном в лампе, похожим на замирающее нытье комара, и таинственно дрожит и убегает на одном месте темным волнистым кругом, кинутым на потолок лампой.