Ваши литературные ассоциации на тему "яблоки"?

Кренились от шторма заборы,
и крались мы в тенях озяблых,
счастливые, будто бы воры
с рубахами, полными яблок.

Тяжёлыми яблоки были,
и есть было страшно-престрашно,
но мы друг друга любили,
и это было прекрасно.

И нас, как сообщница, пряча
от мира, где грязные волны,
шептала монахиня-дача:
"Не бойтесь любить. Вы — не воры".

И лунного света молочность
шептала сквозь пыльные шторы:
"Укравшие то, что могло быть
украдено жизнью, — не воры. . ."

Был дачи хозяин гуманный
футбольный — на пенсии — витязь,
и фото, мерцая туманно,
шептали: "Не бойтесь — прорвитесь! "

И мы прорывались к воротам
в любовь, как в штрафную площадку,
и делали финт с поворотом
и яблоками — в девятку.

И, крошечны, снились нам будто,
игрушками-игрунами
качались футбольные бутсы
на ниточке тонкой над нами.

"Не бойтесь. . .— шептали, как гномы. —
Играйте, и не понарошке. . ." -
и били по шару земному,
такому же, в сущности, крошке.

И мы играли и били.
Игра была, может, напрасна,
но мы друг друга любили,
и это было прекрасно.

А море, лютея от рыка,
предупреждало о чём-то,
но, как золотая рыбка,
плескалась на лбу твоём чёлка.

И было не боязно думать,
что в будущем, штормом закрытом,
за жадность мою и за дурость
останусь с разбитым корытом.

Пусть буду я сплетнями загнан,
я знаю — любовь не для слабых,
и запах любви - это запах
не купленных — краденых яблок.

Мы счастливы будем? Едва ли. .
Но все бы мы прокляли в мире,
когда б у себя мы украли
возможность украсть эти миги.

Что крик сторожей исступлённых,
когда я под брызгами моря
лежал головой на солёных
двух яблоках, краденых мною.

на снегу

раздора

молодильные

антоновские

Бунин

М. Алигер
Яблоки

Сквозь перезревающее лето
паутинки искрами летят.
Жарко.
Облака над сельсоветом
белые и круглые стоят.
Осени спокойное начало.
Август месяц,
красный лист во рву.
Коротко и твердо простучало
яблоко, упавшее в траву.
Зерна высыхающих растений.
Голоса доносятся, дрожа.
И спокойные густые тени
целый день под яблоней лежат.

Мы корзины выстроим рядами.
Яблоки блестящи и теплы.
Над селом,
над теплыми садами
яблочно-румяный день проплыл.
Прошуршат корзины по дороге.

Сильная у девушки рука,
стройные устойчивые ноги,
яблочная краска на щеках.
Пыльный тракт,
просохшие низины,
двое хлопцев едут на возу.
Яркие, душистые корзины
на колхозный рынок довезут.
Красный ободок на папиросе.. .
Пес бежит по выбитым следам.. .

И большая солнечная осень
широко идет на города.

Это город -
улица и лица.
Небосклон зеленоват и чист.
На багряный клен
присела птица,
на плечо прохожему ложится
медленный,
широкий,
тихий лист.
Листья пахнут спелыми плодами,
на базарах - спелые плоды.
Осень машет рыжими крылами,
залетая птицею в сады,
в города неугасимой славы.

Крепкого осеннего литья
в звонкие стареющие травы
яблоки созревшие летят.

"(...)Благодарю за слепоту.
Любви игольчатая ветвь
Ты выхлестнула голубые яблоки.
Сладка мне темь закрытых зябко век,
Незрячие глаза легки.
Я за тобой иду. (...)" А. Мариенгоф.

Зимние яблоки

Солнечный, погожий
Выдался денек.
Всей семьей на лыжах
Выбрались в лесок.

Вдруг трехлетний Вовка
Маме говорит:
«Чудеса! На елке
Яблоко висит! »

А взглянул левее
И застыл без слов:
На соседней ели
Россыпи плодов!

Но пронесся ветер,
И тотчас с ветвей
Упорхнули яблоки
Стайкой снегирей.
**********************

Яблоки

Ты яблоки привез на самолете
из Самарканда лютою зимой,
холодными, иззябшими в полете
мы принесли их вечером домой.

Нет, не домой. Наш дом был так далеко,
что я в него не верила сама.
А здесь цвела на стеклах синих окон
косматая сибирская зима.

Как на друзей забытых, я глядела
на яблоки, склоняясь над столом,
и трогала упругое их тело,
пронизанное светом и теплом.

И целовала шелковую кожу,
и свежий запах медленно пила.
Их желтизна, казалось мне, похожа
на солнечные зайчики была.

В ту ночь мне снилось: я живу у моря.
Над морем зной. На свете нет войны.
И сад шумит. И шуму сада вторит
ленивое шуршание волны.

Я видела осеннюю прогулку,
сырой асфальт и листья без числа.
Я шла родным московским переулком
и яблоки такие же несла.

Потом с рассветом ворвались заботы.
В углах синел и колыхался чад.. .
Топили печь.. . И в коридоре кто-то
сказал: "По Реомюру - пятьдесят".

Но как порою надо нам немного:
среди разлук, тревоги и невзгод
мне легче сделал трудную дорогу
осколок солнца, заключенный в плод.

Эрих Мария Ремарк "Три товарища"

...Блюменталь восседал за письменным столом и ел яблоко. Теперь он перестал жевать и внимательно посмотрел на меня.

— Ладно, — цросопел он через несколько секунд, снова принимаясь за яблоко.

Я подождал, пока он бросил огрызок в бумажную корзину.

Когда он это сделал, я спросил:

— Так, значит, вы согласны?

— Минуточку! — Он достал из ящика письменного. стола другое яблоко и с треском надкусил его. — Дать вам тоже?

— Благодарю, сейчас не надо.

— Ешьте побольше яблок, господин Локамп! Яблоки продлевают жизнь! Несколько яблок в день — и вам никогда не нужен врач!

— Даже если я сломаю руку?

Он ухмыльнулся, выбросил второй огрызок и встал:

— А вы не ломайте руки!

— Практический совет, — сказал я и подумал, что же будет дальше. Этот яблочный разговор показался мне слишком подозрительным.
Блюменталь достал ящик с сигаретами и предложил мне закурить. Это были уже знакомые мне "Коронас".

— Они тоже продлевают жизнь? — спросил я.

— Нет, они укорачивают ее. Потом это уравновешивается яблоками. — Он выпустил клуб дыма и посмотрел па меня снизу, откинув голову, словно задумчивая птица. — Надо всё уравновешивать, — вот в чем весь секрет жизни…

— Это надо уметь.

Он подмигнул мне;

— Именно уметь, в этом весь секрет. Мы слишком много знаем и слишком мало умеем… потому что знаем слишком много.. .

Помню раннее, свежее, тихое утро.. . Помню большой, весь
золотой, подсохший и поредевший сад, помню кленовые аллеи, тонкий
аромат опавшей листвы и — запах антоновских яблок, запах меда и осенней
свежести. Воздух так чист, точно его совсем нет, по всему саду раздаются
голоса и скрип телег. Это тархане, мещане-садовники, наняли мужиков и
насыпают яблоки, чтобы в ночь отправлять их в город, — непременно в
ночь, когда так славно лежать на возу, смотреть в звездное небо,
чувствовать запах дегтя в свежем воздухе и слушать, как осторожно
поскрипывает в темноте длинный обоз по большой дороге. Мужик, насыпающий
яблоки, ест их сочным треском одно за одним, но уж таково заведение —
никогда мещанин не оборвет его, а еще скажет:
— Вали, ешь досыта, — делать нечего! На сливанье все мед пьют.

И прохладную тишину утра
нарушает только сытое квохтанье дроздов на коралловых рябинах в чаще
сада, голоса да гулкий стук ссыпаемых в меры и кадушки яблок.

Мейбл Чилтерн - совершенный образчик английской женской красоты,
белорозовой, как цвет яблони. В ней благоуханность и свежесть цветка. Волосы
отливают золотом, словно в них запутались солнечные лучи, губы маленького
рта полуоткрыты, как у ребенка, который ждет чего-то приятного. Ей присущ
пленительный деспотизм юности и ошеломляющая прямота невинности.
Здравомыслящим людям она не напоминает никаких произведений искусства, но,
если разобраться, она похожа на танагрскую статуэтку, хотя такой комплимент
вряд ли пришелся бы ей по вкусу.