Ваши литературные ассоциации на тему "долги"?

Снег над лагерем валит. Гнет палатки в дугу.
Я в долгу перед вами. Словно в белом снегу.
Я все память листаю, завалясь на кровать.
Я в Москву улетаю, чтобы долг свой отдать.
Чтобы долг свой отдать. Чтобы долг свой отдать.

Где же вы пропадали. Этих лет и не счесть.
Отчего не писали, я бы знал, что вы есть,
И московский троллейбус столь банальный на вид
Обогнул бы весь глобус от беды до любви.

Претендуя на имя и ваши права.
Шли ко мне все иные имена и слова.
То трубил я охоту, то я путал следы.
То туман за болотом принимал за сады.

То я строил квартиры, в которых не жил.
То владел я полмиром, в котором тужил.
От забот тех осталось чемодан да рюкзак.
Книги, письма, да жалость, что все вышло не так.

Спит пилот на диване - кто ж летает в пургу.
Я в долгу перед вами, словно в белом снегу.
Отчего так нескоро и с оглядкой бежит
Телеграмма, которой ожидаешь всю жизнь?

Пришла ко мне пора платить долги.
А я-то думал,
что еще успею.. .
Не скажешь,
что подстроили враги.
Не спрячешься за юношеской спесью.
И вот я мельтешу то здесь, то там.
Размахиваю разными словами:
«Я расплачусь с долгами!
Я отдам!. .
Поверьте мне!.. »
Кивают головами
леса и травы,
снегопад и зной,
село Косиха, Сахалин и Волга.
Живет во мне,
смеется надо мной
Немыслимая необъятность долга!
Ждет каждая секунда.
Ждут года.
Озера, полные целебной влаги.
Мелькнувшие, как вспышка, города.
Победные
и траурные флаги.
Медовый цвет клокочущей ухи.
Моей Москвы
всесильные зарницы.
И те стихи,
те — главные — стихи,
которые лишь начинают сниться.

И снова полночь душу холодит.
И карандаш с бессонницею спорит.
И женщина
в глаза мои глядит.
(Я столько должен ей,
что страшно вспомнить! )
— Плати долги!. .
Плати долги, чудак!. .
Давай начистоту
судьбу продолжим.. .

Плачу.
Но каждый раз выходит так:
чем больше отдаешь,
тем больше должен.

Роберт Рождественский

Долг - начало рабства.

В. Гюго

За меня невеста отрыдает честно,
За меня ребята отдадут долги,
За меня другие отпоют все песни,
И, быть может, выпьют за меня враги....

Раскольников.

"Это - ночью написалось.
Вспоминать не буду утром!

Налетай скорее, старость.
Стану дряхлым - стану мудрым.
Гни меня, как ветер - травы,
Душу жги, суши мне тело,
Чтобы ни любви, ни славы,
Ни стихов не захотело.
Только это я и понял
Изо всех теорий счастья.

Утром этого не вспомню -

Сердце бьется слишком часто.

Сердце бьется часто, шибко,
Выкипает за края.
Поправляй мои ошибки,
Смерть разумная моя.
Разреши мои сомненья,
Заплати мои долги,
Облегчи без промедленья,
Без томленья помоги!

Помоги мне, смерть,
Ото всех болей,
Так меня отметь,
Чтобы лечь скорей,
Чтобы лечь и спать -
Никогда не встать. " Б. Слуцкий.

Если навскидку, то.. . Достоевский.

В романе Диккенса "Дэвид Копперфилд" мистер Микобер (прототипом которого был отец писателя, имевший богатый опыт по части долговых ям) говорил, что "...что если человек зарабатывает в год двадцать фунтов и тратит девятнадцать фунтов девятнадцать шиллингов шесть
пенсов, то он счастливец, а если тратит двадцать один фунт, то ему грозит
беда".
Семья Микоберов вела такой образ жизни:
"Посредине входной двери красовалась большая
медная доска, а на ней было выгравировано: "Пансион миссис Микобер для юных
леди", но никогда я не видел в этом пансионе ни одной юной леди, никогда ни
одна юная леди не являлась и не предполагала явиться, и никогда не делалось
никаких приготовлений для приема юных леди. Я видел, а также и слышал
посетителей только одного сорта - кредиторов. Они-то являлись в любой час, и
кое-кто из них бывал весьма свиреп. Некий чумазый мужчина, кажется сапожник,
обычно появлялся в коридоре в семь часов утра и кричал с нижней ступеньки
лестницы, взывая к мистеру Микоберу:
- А ну-ка сходите вниз! Вы еще дома, я знаю! Вы когда-нибудь заплатите?
Нечего прятаться! Что, струсили? Будь я на вашем месте, я бы не струсил! Вы
заплатите когда-нибудь или нет? Слышите вы? ! Вы заплатите? А ну-ка сходите
вниз!
Не получая ответа на свой призыв, он распалялся все больше и больше и,
наконец, орал: "Мошенники! ", "Грабители! "; когда и такие выражения
оставались без всякого отклика, он прибегал к крайним мерам, переходил улицу
и орал оттуда, задрав голову и обращаясь к окнам третьего этажа, где, по его
сведениям, находился мистер Микобер. В подобных случаях мистер Микобер
впадал в тоску и печаль - однажды он дошел даже до того (как я мог
заключить, услышав вопль его супруги) , что замахнулся на себя бритвой, - но
уже через полчаса крайне старательно чистил себе башмаки и выходил из дому,
напевая какую-то песенку, причем вид у него был еще более изящный, чем
обычно. В характере миссис Микобер была такая же эластичность. Я видел, как
она в три часа дня падала в обморок, получив налоговую повестку, а в четыре
часа уплетала баранью котлету, поджаренную в сухарях, запивая ее теплым элем
(оплатив и то и другое двумя чайными ложками, перешедшими в ссудную кассу) .
А однажды, когда моим хозяевам уже грозила продажа имущества с молотка и я
случайно пришел домой рано, к шести часам вечера, я увидел миссис Микобер с
растрепанными волосами, лежащей без чувств у каминной решетки (разумеется, с
младенцем на руках) , но никогда она не была так весела, как в тот же самый
вечер, хлопоча около телячьей котлеты, жарившейся в кухне, и рассказывая мне
о своих папе и маме, а также об обществе, в котором она вращалась в юные
годы".

Карточный долг Николая Ростова из романа-эпопеи Л. Н. Толстого "Война и Мир".