Я - жизнь! Я - ветер! Я - волна! Я не могу быть вечно в рамках?

"(...) И падаю я на пол, подыхаю,
а все никак подохнуть не могу.
Гляжу с
тоской на мой родной Дахау
и знаю - никуда не убегу.
Однажды, тухлой рыбой пообедав,
увидел я, что дверь не на крючке,
и
прыгнул в бездну звездную побега
с бездумностью, обычной в новичке.
В глаза летели лунные караты.
Я понял, взяв луну в поводыри,
что небо
не разбито на квадраты,
как мне казалось в клетке изнутри.
Я кувыркался. Я точил балясы
с деревьями. Я был самим собой.
И снег,
переливаясь, не боялся
того, что он такой же голубой.
Но я устал. Меня шатали вьюги.
Я вытащить не мог увязших лап,
и не было
ни друга, ни подруги.
Дитя неволи - для свободы слаб.
Кто в клетке зачат - тот по клетке плачет,
и с ужасом я понял, что
люблю
ту клетку, где меня за сетку прячут,
и звероферму - родину мою.
И я вернулся, жалкий и побитый,
но только оказался в клетке вновь,
как
виноватость сделалась обидой
и превратилась в ненависть любовь.
На звероферме, правда, перемены.
Душили раньше попросту в
мешках.
Теперь нас убивают современно -
электротоком. Чисто как-никак.
Гляжу на эскимоску-звероводку.
По мне скользит ласкательно рука,
и
чешут пальцы мой загривок кротко,
но в ангельских глазах ее - тоска.
Она меня спасет от всех болезней
и помереть мне с голоду не даст,
но
знаю, что меня в мой срок железный,
как это ей положено - предаст.
Она воткнет, пролив из глаз водицу,
мне провод в рот, обманчиво
шепча.. .
Гуманны будьте к служащим! Введите
на звероферме должность
палача!
Хотел бы я наивным быть, как предок,
но я рожден в неволе. Я не
тот.
Кто меня кормит - тем я буду предан.
Кто меня гладит - тот меня
убьет. " Е. Евтушенко, "Монолог голубого песца".

...Но если впереди стена, Тогда она, конечно, в "дамках"!

Это Бог.

"О ты, пространством бесконечный,
Живый в движеньи вещества,
Теченьем времени превечный,
Без лиц, в трех лицах божества!
Дух всюду сущий и единый,
Кому нет места и причины,
Кого никто постичь не мог,
Кто все собою наполняет,
Объемлет, зиждет, сохраняет,
Кого мы называем: Бог.

Измерить океан глубокий,
Сочесть пески, лучи планет
Хотя и мог бы ум высокий, -
Тебе числа и меры нет!
Не могут духи просвещенны,
От света твоего рожденны,
Исследовать судеб твоих:
Лишь мысль к тебе взнестись дерзает,
В твоем величьи исчезает,
Как в вечности прошедший миг.... "

Г. Державин

Тогда останешься стоять на незнакомых полустанках.

Другие — с очами и с личиком светлым,
А я-то ночами беседую с ветром.
Не с тем — италийским
Зефиром младым, —
С хорошим, с широким,
Российским, сквозным!

Другие всей плотью по плоти плутают,
Из уст пересохших — дыханье глотают…
А я — руки настежь! — застыла — столбняк!
Чтоб выдул мне душу — российский сквозняк!

Другие — о, нежные, цепкие путы!
Нет, с нами Эол обращается круто.
— Небось, не растаешь! Одна, мол, семья! —
Как будто и вправду — не женщина я!

Совет один могу я дать: "Мой друг, держи себя в руках! "