Мне даже смешно, как подумаю, что я пишу Мертвых душ в
Париже. Еще один Левиафан затевается. Священная дрожь пробирает меня заранее,
как подумаю о нем: слышу кое-что из него… божественные вкушу минуты… но… теперь
я погружен весь в Мертвые души. Огромно велико мое творение, и не скоро конец
его. Еще восстанут против меня новые сословия и много разных господ; но что ж
мне делать! Уже судьба моя враждовать с моими земляками. Терпенье!
Кто-то незримый пишет передо мною могущественным жезлом. Знаю, что мое имя
после меня будет счастливее меня, и потомки тех же земляков моих, может быть, с
глазами влажными от слез, произнесут примирение моей тени.
Н. В. Гоголь – В. А. Жуковскому 12 ноября 1836 г. (из письма)
Как творили писатели? Что об этом есть в
литературе?
" (...) - Я уже пустил на литературу войну, оккупацию, свою мать, освобождение Африки, бомбу, я отказываюсь делать литературу из чернокожих американцев. Ты знаешь, как я устроен: если я сталкиваюсь с чем-то, что не могу изменить, исправить, улучшить, я это устраняю. Отправляю в книгу. После чего на душе легчает. Я лучше сплю. Но теперь я умываю руки. Не могу писать черный роман. Я.. . - Ты все равно об этом напишешь, - говорит она (...)- Ты прекрасно знаешь, это сильнее меня. Я запихну их в книгу о страданиях чернокожих, книгу, которая разом, словно волшебная палочка, покончит со страданиями чернокожих. Как "Война и мир" и "На Западном фронте без перемен" положили конец войнам. Но ведь несть числа книгам, которые изменили мир, но если ты назовешь мне хоть одну, я расцелую тебе ноги.. . "(Ромен Гари "Белая Собака")
В фильме Авербаха "Объяснение в любви" герой Кирилла Лаврова спрашивает в ресторане у Филипка, что он пишет. Повесть? Роман? Филипок отвечает: "Да так, вещичку... " Сценарий Евгения Габриловича, это важно.
В мемуарах самого Габриловича есть такой эпизод. Разговаривая с Булгаковым в писательском доме, мемуарист спрашивает его, над чем писатель сейчас работает, что пишет. Булгаков отвечает: "Да так. вещичку... " Вещичка была "Мастером и Маргаритой". Булгаков не захотел раскрывать свою тайну не своему человеку. И Габрилович имел смелость спустя годы обнародовать этот факт. Но прежде он вложил его в уста Филипка.
Не знаю, имел ли Авербах представление об источнике фразы в сценарии фильма. Но для Габриловича это подчеркнутый знак: интеллигент-Филипок не захотел раскрывать свой замысел коммунисту-журналисту как человеку не своей среды.
"...Как-то два французских журналиста написали, что писатель обворовал старого лодочника, - тот якобы рассказал ему сюжет "Старика и моря", а Хемингуэй переписал все в книжку и рыбаку ничего не заплатил.. . Я не знал обо всем этом и с чистой совестью сказал: "Я был в деревушке Кохимар, и мне показали там старика, который говорит, что был прототипом вашего героя". Писатель возмутился: "Я с него не писал ничего! Он и рыбак-то никудышный! Просто, чтобы получить свои пять долларов от репортеров, сказал, что это он Старик". Хемингуэй рассказал затем, что "Старик и море" - это единственная книжка, которая писалась быстро и легко. - Не помню, сколько дней, но очень быстро, - сказал он. - Утром я становился к конторке и с интересом ждал, как же дальше будет поступать мой Старик. Но до этого обдумывал я вещь 13 лет. Сразу, как произошел этот случай в Кохимаре, я решил написать рассказ. Однако понял, что не получится, и принялся изучать деревню. Это как у вашего Станиславского: актер, который произносит на сцене всего два слова, должен знать о своем герое все. А прототип.. . Правда художественного произведения должна быть сильнее правды жизни - художник соединяет все "правды", которые он встречает в жизни, берет свои знания и наблюдения и создает свою правду. Как-то писатель показал мне листок бумаги, на котором были аккуратные колонки цифр. Совершенно серьезно он объяснил, что это его учет, - в конце каждого рабочего дня (Хемингуэй работал каждый день с 5 утра до часу дня) он подсчитывает, сколько слов написано. В среднем Эрнест Хемингуэй писал по 700-800 слов ежедневно. Но в какой-то день вышло только 208 слов. Рядом помечено: "Писал срочные деловые письма". Оправдывался перед самим собой! Писатель давно "продал самого себя в рабство самодисциплине", как он выразился. Ничто не могло заставить его не работать. Во время войны в Испании он сидел в Мадриде один в пустом отеле, под бомбами, и писал "Пятую колонну"...
Из воспоминаний Г. Боровика
Писатели, как родители, любят наделять свои детища свойствами, которых лишены сами. Оттого герои у Мопассана всегда глупы, а у Толстого — умны.
Василий Ключевский
---------------
Писатель может сделать только одно: честно наблюдать правду жизни и талантливо изображать ее; все прочее — бессильные потуги старых ханжей.
Ги Мопассан
--------------------
Я никогда не думаю, когда пишу. Нельзя делать два дела сразу и оба хорошо.
Дон Маркис
"Есть разные писатели. Одним необходимо что-то увидеть, взять где-то сюжет, и они
страдают от того, что писать могут, но только не знают о чём. У других
писателей, напротив, есть масса сюжетов, но они не успевают их отрабатывать. Я
скорее принадлежу ко вторым. Лет пятнадцать назад я решил классифицировать все
свои клочки, черновики, бумажки, заметки.. . К моему собственному удивлению
выяснилось, что у меня около четырех с половиной сотен сюжетов, и я с печалью
понял, что, видимо, все их я написать не успею, потому что думается быстро, а
пишется очень медленно. Сейчас у меня есть несколько совершенно готовых книг в
голове, и проблема только в том, какую из них писать первой. Только и всего.
Между прочим, для меня рекорд скорости писания-40 страниц в сутки, но это бывает
крайне редко, а рекорд антискорости полторы страницы в три недели.. .
(М. И. Веллер)
