Твой взор - лазурь небес иль порожденье ада?
Ты, как вино, пьянишь прильнувшие уста,
Равно ты радости и козни сеять рада.
Заря и гаснущий закат в твоих глазах,
Ты аромат струишь, как будто вечер бурный;
Героем отрок стал, великий пал во прах,
Упившись губ твоих чарующею урной.
Прислал ли ад тебя иль звездные края?
Твой Демон, словно пес, с тобою неотступно;
Всегда таинственна, безмолвна власть твоя,
И все в тебе - восторг, и все в тебе преступно!
С усмешкой гордою идешь по трупам ты,
Алмазы ужаса струят свой блеск жестокий,
Ты носишь с гордостью преступные мечты
На животе своем, как звонкие брелоки.
Вот мотылек, тобой мгновенно ослеплен,
Летит к тебе - горит, тебя благословляя;
Любовник трепетный, с возлюбленной сплетен,
Как с гробом бледный труп сливается, сгнивая.
Будь ты дитя небес иль порожденье ада,
Будь ты чудовище иль чистая мечта,
В тебе безвестная, ужасная отрада!
Ты отверзаешь нам к безбрежности врата.
Ты Бог иль Сатана? Ты Ангел иль Сирена?
Не все ль равно: лишь ты, царица Красота,
Освобождаешь мир от тягостного плена,
Шлешь благовония и звуки и цвета!
Это стихотворение – одно из немногих произведений, вошедших в сборник “Цветы зла”, не ужасающее своей мрачностью и заканчивающиеся светлым аккордом.
Весна 1848 года в Париже как всегда была прекрасна:
обрамлённые зелёной листвой улицы сияли на солнце, элегантные женщины, сняв зимние одежды, выглядели привлекательно,
мужчины с интересом посматривали в их сторону, дети резвились в ожидании ласкового лета.
Изнурённый смертельной болезнью, преодолевая слабость, по этим улицам шёл человек. Генрих Гейне.
Он шёл к Лувру, в сокровищницу искусства.
Придя в музей, поэт долго стоял перед статуей Венеры Милосской.
Это было его прощание с жизнью, потому что расстаться с ней – для него означало навсегда расстаться с красотой.
Тайна красоты тревожила человечество всегда.
Шумеры считали красивым полезное, египтяне утверждали, что прекрасное есть жизнь.
В античном мире появилось более конкретное определение:
«Прекрасная девушка есть что-то прекрасное» .
В ХХ веке, восторгаясь красотой женщины,
Б. Пастернак приравняет красоту к вечной загадке:
Любить иных – тяжёлый крест,
А ты прекрасна без извилин,
И прелести твоей секрет
Разгадке жизни равносилен.
