Почему почти вся классическая Русская литература наполнена евреененавистничеством, антисемитизмом?

Вы, вероятно, не ту литературу читаете! Далеко не все русские
плохо относятся к евреям! Я очень любила Зиновия Гердта, прелесть мужчина!
А ещё один момент: Почему же у нас в России, христиан на Пасху, везут
самолётом Священный Огонь из Иерусалима! Ведь там ИУДОИЗМ, а у
ХРИСТИАНСТВО! Значит нет ни какой ненависти и не должно быть!

Далеко не вся.

Долго думали, чтобы написать такую глупость?

"Зачем мне считаться шпаной и бандитом,
Не лучше ль податься мне в антисемиты,
На их стороне, хоть и нету законов,
Поддержка и энтузиазм миллионов.

Решил я, и значит кому-то быть битым,
Но надо ж узнать, кто такие семиты,
А вдруг это очень приличные люди,
А вдруг из-за них мне чего-нибудь будет.

Но друг и учитель, алкаш с бакалеи,
Сказал, что семиты - простые евреи,
Да это ж такое везение, братцы,
Теперь я спокоен, чего мне бояться.

Я долго крепился, и благоговейно
Всегда относился к Альберту Эйнштейну
Народ мне простит, но спрошу я невольно,
Куда отнести мне Абрама Линкольна.

Средь них пострадавший от Сталина Каплер,
Средь них уважаемый мной Чарли Чаплин,
Мой друг Рабинович и жертвы фашизма,
И даже основоположник марксизма.

Но тот же алкаш мне сказал после дельца,
Что пьют они кровь христианских младенцев,
И как то в пивной мне ребята сказали,
Что очень давно они бога распяли.

Им кровушки надо, они без запарки
Замучили, гады, слона в зоопарке.
Украли, я знаю, они у народа
Весь хлеб урожая минувшего года.

По Курской, Казанской железной дороге
Построили дачи, живут там, как боги,
На все я готов, на разбой и насилье,
Бью я жидов, и спасаю Россию. " В. Высоцкий.

Хоть и написано в 20-ом веке, но - традиция такая. По некоторым ответам - видно))))))

За то, что Христа распяли

и не только русская? помнится мне одна такая книжонка попадалась, довольно таки интересная... ммм... с упоение читал ее по вечерам, сидя у камина где потрескивали свежие сухие поленья а за окном барабанил свежий весенний дождик, навевая умилительную меланхолию. И вот, окружив себя такой волшебной атмосферой я наслаждался красивым литературным слогом, прекрасным писательским талантом человека, который родился на границе Австрии и Германии. И название сей чудесной книге - Майн Кампф. Замечательная книга. Надо бы ее моему соседу дяде Изе посоветовать. Он еще тот книголюб хе-хе...

Если бы классическая литература была бы таковой, то её бы не признали частью не только европейской, но и мировой культуры

А за что эту национальность любить то?

Далеко не вся ...

Вот вам кусочек из "Неугасимой лампады " Бориса Ширяева, действие происходит в соловецком лагере :
" – Дверь! Дверь! – страшным голосом зашептал Миша. – Забыли припереть, анафемы! Чуть-чуть не влопались. Придвигай “бегемота”… Живее да потише! Приказание было мгновенно исполнено. – Ну, пора и начинать. Ставь свою икону, адамант. Бери требник, отче Никодимче! На угольном иноческом шкапчике-налое, служившем нам обычно для дележки хлебных порций, были разостланы чистые носовые платки, а на них стал темный древний образ Нерукотворного Спаса, сохраненный десятке поколений непоколебимого в своей вере рода Овчинниковых. Но лишь только отец Никодим стал перед аналоем и привычно кашлянул… вдруг “бегемот”, припиравший дверь, заскрипел и медленно пополз по полу. приоткрылась, и в щель просунулась голова дежурного по роте охранника, старого еврея Шапиро, бывшего хозяйственника ГПУ, неизвестно за что сосланного на Соловки. Попались! Секирка неизбежна, а зимой там верная смерть, – пронеслось в мозгах у всех, кроме разве барона, продолжавшего стоять в позе каменной статуи. – Ай-ай!.. Это-таки настоящее Рождество! И елка! И батюшка! И свечечки! Нехватает только детишек… Ну, и что? Будем сами себе детишками! Мы продолжали стоять истуканами, не угадывая, что сулит этот визит. Но по мере развития монолога болтливого Шапиро возрастала и надежда на благополучный исход. – Да. Что же тут такого? Старый Аарон Шапиро тоже будет себе внучком. Отчего нет? Но о дежурном вы всё-таки позабыли. Это плохо. Он тоже человек и тоже хочет себе праздника. Я сейчас принесу свой пай, и мы будем делать себе Рождество, о котором будем знать только мы… одни мы… Голова Шапиро исчезла, но через пару минут он протиснулся в келью целиком, бережно держа накрытую листком бумажки тарелку. – Очень вкусная рыба, по-еврейски фиш, хотя не щука, а треска… Сам готовил! Я не ем трефного. Я тоже верующий и знаю закон. Все евреи верующие, даже и Лейба Троцкий… Но, конечно, про себя. Это можно. В Талмуде всё сказано, и ученые ребби знают… Батюшка, давайте молиться Богу! – Благословен Бог наш, всегда, ныне и присно и во веки веков! Аминь. – Amen, – повторил деревянным голосом барон. – Amen, – шепотом произнес пан Стась. Отец Никодим служил вполголоса. Звучали простые слова о Рожденном в вертепе, об искавших истины мудрецах и о только жаждавших ее простых, неумудренных пастухах, приведенных к пещере дивной звездой… Электричество в келье было потушено. Горела лишь одна свечка перед ликом Спаса, и в окнах играли радужные искры величавого сполоха, окаймлявшего торжественной многоцветной бахромой темную ризу усыпанного звездами неба. Они казались нам отблесками звезды, воссиявшей в мире Высшим Разумом, перед которым нет ни эллина, ни иудея. Отец Никодим читал Евангелие по-славянски. Методичный барон шепотом. повторял его по-немецки, заглядывая в свой молитвенник. Со стороны стоявшего сзади всех шляхтича порой слышалась латынь… На лице атеиста Миши блуждала радостная детская улыбка. "