Любовь и гении… Серьезно и с юмором, литературно обозначим проблемы?

...Твой милый взор, невинной страсти полный,
Златой рассвет небесных чувств твоих
Не мог - увы! - умилостивить их -
Он служит им укорою безмолвной.
Сии сердца, в которых правды нет,
Они, о друг, бегут, как приговора,
Твоей любви младенческого взора,
Он страшен им, как память детских лет.

Эти строки Тютчев, тогда ещё не признанный, посвятил
женщине, изменившей его судьбу.
Амалия Максимилиановна Крюденер писала:
"Теодор, милый смешной "русский" , и как смешно он улыбается,
как смущенно теребит перчатки...
Говорят, он поэт…"

Своей красотой и незаурядным умом уроженка Германии
сумела очаровать Тютчева.
Амалия хорошо знала, какое впечатление может произвести
на мужчин, и "смешной русский" не стал исключением.
Он был любезен, мил.
Постоянно смущался, и его щеки становились красными
помидорками.
Но счастье быстротечно" .
Тютчев просил руки красавицы Амалии у её родителей.
Амалия была согласна, но Теодор был всего лишь
нетитулованным внештатным дипломатом,
небогатый и такой молодой.
Так что его с трудом можно было бы назвать удачной партией
для Амалии.
Вскоре они все же "женили" дочь.
На секретаре русской дипломатической миссии бароне
Александре Сергеевиче Крюденере.
Так закрутился роман, растянувшийся на несколько десятков
лет.

Приехав в Россию, Амалия стала одной из первых красавиц,
имела влияние на Бекендорфа, Пушкина, Вяземского.
Встреча с Тютчевым состоялась в Карлсбаде.
Теперь она была уже графиня Адлерберг,
жена генерал-губернатора княжества Финляндского
Николая Владимировича Адлерберга, а он признанное
поэтическое дарование.
Тогда Тютчев написал:

Я встретил вас - и все былое
В отжившем сердце ожило:
Я вспомнил время золотое -
И сердцу стало так тепло.
Для поэта уже наступила "поздняя осень",но его муза же ничуть
не изменилась.
Она все также любила своего "смешного русского",
маленького и слабого человека
с седыми кудрями.

В марте 1873 года состоялась их последняя встреча:
"Вчера я испытал минуту жгучего волнения вследствие
моего свидания с графиней Адлерберг,
моей доброй Амалией Крюденер, которая пожелала в
последний раз повидать меня на этом свете и приезжала
проститься со мной.
В её лице прошлое лучших моих лет явилось дать мне
прощальный поцелуй".

Гений одиночества Иосиф Бродский
Бродский в Венеции. 1993 г. Фото из архива М. И. Мильчика.
Прощай,
позабудь
и не обессудь.
А письма сожги,
как мост.
Да будет мужественным
твой путь,
да будет он прям
и прост.
Да будет во мгле
для тебя гореть
звездная мишура,
да будет надежда
ладони греть
у твоего костра.
Да будут метели,
снега, дожди
и бешеный рев огня,
да будет удач у тебя впереди
больше, чем у меня.
Да будет могуч и прекрасен бой,
гремящий в твоей груди.
Я счастлив за тех,
которым с тобой,
может быть,
по пути. 1957

Источник: http://www.adme.ru/tvorchestvo-pisateli/genij-odinochestva-iosif-brodskij-690305/ © AdMe.ru