Боги и судьбы… Серьезно и с юмором, литературно обозначим проблемы?

"Тот в молодых годах умирает, кого любят боги" - говорит нам Менандр (с Запада).
На Востоке же одиннадцатиликая тысячерукая богиня Каннон (трансформа Авалокитешвары), рассказывают, подправила судьбу некоему юноше:
"В далекую старину жил один бедный юноша. За что он ни брался, во всем терпел неудачу. Однажды пошел он молиться в храм богини Каннон. С утра до вечера и с вечера до утра просил он богиню:
« Помоги мне, сжалься надо мною, пошли мне счастье в жизни!»
Много ночей провел он в храме, но богиня ни разу не явилась ему во сне и не подала никакого знака.
Но юноша все не уходил. Кончилась у него еда, вышли все деньги. Приметили монахи, что он ничего не ест, и стали между собой совещаться: «Нехорошая слава про нас пойдет, если мы дадим человеку умереть на наших глазах. И храм будет осквернен». Начали они кормить юношу.
Однажды на рассвете юноша вдруг увидел желанный сон. Из глубины святилища вышла сама богиня и сказала ему:
- Долго ли ты будешь, упрямец, докучать мне неотступными просьбами? Все вы, люди, одинаковы: просите себе готовое легкое счастье не по заслугам! Ты много грешил в прошлой жизни, за это и терпишь. Напрасны все твои моленья. Но мне жаль тебя. Одно, самое малюсенькое счастье я все же вправе тебе послать. Упустишь его, пеняй на себя! Помни же: первая вещь, что тебе в руки попадется, когда ты выйдешь утром из храма- это и есть твое счастье. Другого не будет! " - и соломинка, оказавшаяся у него в руках, принесла-таки просителю благосостояние (см. "Десять вечеров" в переводе Марковой)
С минималистичной соломинкой перекликается "Паутинка" Акутагавы, где грешник Кандата едва не спасся из адского моря крови, поднимаясь по золотой паутинке, спущенной Буддой из райских областей... Тут, правда, посмертная судьба могла измениться.
А вот и пелевинский Юнгерн-Махакала в своей Валгалле, где Запад встречается с Востоком:
"Впереди возникла точка одного из костров, понеслась на нас и замерла на месте у наших ног, когда барон остановился.
Возле костра сидели два человека. Увидев барона, они повалились на землю и буквально затряслись от нестерпимого, физически ощутимого ужаса.
- Кто такие? - низким голосом спросил барон.
- Сережи Монголоида бойцы, - сказал один из них, не разгибаясь .
- Как сюда попали? - спросил барон.
- Нас по ошибке завалили, командир.
- Я вам не командир, - сказал барон. - А по ошибке никого не валят.
- В натуре, по ошибке, - жалобно сказал второй. - В сауне. Думали, что там Монголоид договор подписывает.
- Какой договор? - спросил Юнгерн, недоуменно поднимая брови.
- Да нам кредит надо было отдавать. “Нефтехимпром” лэвэ на безотзывный аккредитив сбросил, а накладная не прошла. И, значит, приезжают два быка из “Ультима Туле”…
- Безотзывный аккредитив? - перебил барон. - Ультима Туле? Понятно.
Нагнувшись, он дунул на пламя, и оно сразу же уменьшилось в несколько раз, превратившись из ревущего жаркого факела в невысокий, в несколько сантиметров, язычок. Эффект, которых это оказало на двоих полуголых мужчин, был поразителен - они сделались совершенно неподвижными, и на их спинах мгновенно выступил иней.
- Бойцы, а? - сказал барон. - Каково? Кто теперь только не попадает в Валгаллу. Сережа Монголоид… А все это идиотское правило насчет меча в руке.
- Что с ними случилось? - спросил я.
- Что положено, - сказал барон. - Не знаю. Но можно посмотреть.
Он еще раз дунул на еле заметный голубоватый огонек, и пламя вспыхнуло с прежней силой. Барон несколько секунд пристально глядел в него, сощурив глаза.
- Похоже, будут быками на мясокомбинате. Сейчас такое послабление часто бывает. Отчасти из-за бесконечного милосердия Будды, отчасти из-за того, что в России постоянно не хватает мяса. "

Боги предупреждают, только люди понять этого не хотят!