Вопрос по произведению Тургенева "Отцы и дети"

"в от­став­ные люди по­па­ли, пе­сен­ка наша спета"

Отцы и дети. Глава X

"— Вот как мы с тобой, го­во­рил в тот же день после обеда Ни­ко­лай Пет­ро­вич
сво­е­му брату, сидя у него в ка­би­не­те, в от­став­ные люди по­па­ли,
пе­сен­ка наша спета.
Что ж? Может быть, Ба­за­ров и прав; но мне, при­зна­юсь, одно боль­но:
я на­де­ял­ся имен­но те­перь тесно и дру­же­ски сой­тись с Ар­ка­ди­ем,
а вы­хо­дит, что я остал­ся на­за­ди, он ушёл вперёд,
и по­нять мы друг друга не можем.
— Да по­че­му он ушёл вперёд?
И чем он от нас так уж очень от­ли­ча­ет­ся? с не­тер­пе­ни­ем вос­клик­нул
Павел Пет­ро­вич.
— Это всё ему в го­ло­ву си­ньор этот вбил, ни­ги­лист этот.
Не­на­ви­жу я этого ле­ка­риш­ку; по-моему, он про­сто шар­ла­тан;
я уве­рен, что со всеми сво­и­ми ля­гуш­ка­ми он и в фи­зи­ке не­да­ле­ко ушёл.
— Нет, брат, ты этого не го­во­ри: Ба­за­ров умён и знающ.
— И са­мо­лю­бие какое про­тив­ное, — пе­ре­бил опять Павел Пет­ро­вич.
— Да, — за­ме­тил Ни­ко­лай Пет­ро­вич, — он са­мо­лю­бив.
Но без этого, видно, нель­зя; толь­ко вот чего я в толк не возь­му.
Ка­жет­ся, я всё делаю, чтобы не от­стать от века: кре­стьян устро­ил,
ферму завел, так что даже меня во всей гу­бер­нии крас­ным ве­ли­ча­ют;
читаю, учусь, во­об­ще ста­ра­юсь стать в уро­вень с
со­вре­мен­ны­ми тре­бо­ва­ни­я­ми, — а они го­во­рят, что пе­сен­ка моя спета.
Да что, брат, я сам на­чи­наю ду­мать, что она точно спета.
— Это по­че­му?
— А вот по­че­му. Се­год­ня я сижу да читаю Пуш­ки­на... пом­нит­ся,
«Цы­га­не» мне по­па­лись...
Вдруг Ар­ка­дий под­хо­дит ко мне и молча, с эта­ким лас­ко­вым
со­жа­ле­ни­ем на лице, ти­хонь­ко, как у ребёнка, отнял у меня книгу
и по­ло­жил пе­ре­до мной дру­гую, не­мец­кую... улыб­нул­ся,
и ушёл, и Пуш­ки­на унёс.
— Вот как! Какую же он книгу тебе дал?
— Вот эту.
И Ни­ко­лай Пет­ро­вич вынул из зад­не­го кар­ма­на сюр­ту­ка
пре­сло­ву­тую бро­шю­ру Бюх­не­ра, де­вя­то­го из­да­ния.
Павел Пет­ро­вич по­вер­тел её в руках.
— Гм! — про­мы­чал он.
— Ар­ка­дий Ни­ко­ла­е­вич за­бо­тит­ся о твоём вос­пи­та­нии.
Что ж, ты про­бо­вал чи­тать?
— Про­бо­вал.
— Ну и что же?
— Либо я глуп, либо это всё — вздор. Долж­но быть, я глуп.
— Да ты по-не­мец­ки не забыл? — спро­сил Павел Пет­ро­вич.
— Я по-не­мец­ки по­ни­маю.
Павел Пет­ро­вич опять по­вер­тел книгу в руках и ис­под­ло­бья
взгля­нул на брата. Оба по­мол­ча­ли."

Когда между Базаровым и Кирсановым-старшим возникает спор,
перешедший в открытое противостояние, Николай Петрович
внутренне соглашается с молодым оппонентом, хотя тот
уже давно окрестил его "отставным человеком" и
безапелляционно заявил,
что его песенка спета.
Это вызвало бурю у Павла Петровича.
Ведь Базаров, по сути, перечеркнул всю его жизнь .
Николай Петрович, не споря, считает, что песенка отцов,
действительно "спета"
Но, в отличие от своего брата, Николай Петрович
более терпим; он тоже не понимает нового поколения,
но допускает мысль, "что, может быть, Базаров и прав" .