Нравится ли Вам произведения Антона Павловича Чехова?

Очень люблю Чехова. Но не "Хирургию")) Чехова издавали в советское время (ошибается один из отвечавших на ваш вопрос); я помню, что в библиотеках всегда стояли тома его полного собрания сочинений, а мы в школе "проходили" его произведения чуть ли не в каждом классе. И никто тогда не называл его "мещанским" и "безыдейным". Ещё один отвечавший назвал его "депрессивным писателем" - ничего себе! Такого юмориста, как Антон Павлович, ещё поискать! ))

Очень люблю Чехова! У меня многотомное издание, и часто перечитываю его рассказы. Бесподобно!

Нет, сплошная безнадёга.

Мне нравятся его рассказы, особенно "Хамелеон".

Практически ежегодно перечитывая «Скучную историю», «Мою жизнь», «Архиерея», «О любви», «Ионыча», «Степь», «Дуэль», «Дом с мезонином», «Степь» и др., всякий раз поражаюсь экзистенциальной глубине его текстов, мощной творческой энергии проникновения в жизнь с ее бесконечной грустью, тоской и ужасом, в человеческие характеры, в основы бытия. И всякий раз множество переживаний, мыслей, любви и благодарности к автору.
Пару лет назад, перечитывая в тысячный раз «Скучную историю», взгляд зацепился за дату написания рассказа, и был пережит, скажем так, культурный шок. 1888 год – значит, автору всего 28 лет! Снова и снова пересчитываю даты, поскольку совершенно не могу поверить, что такую феноменальную по зрелости вещь мог написать настолько молодой человек. Но нет, ошибки не произошло. Это так и есть.
Сколько же нужно было перечувствовать, передумать, осознать, чтобы в самых простых и верных словах воссоздать ткань самой жизни, подлинность души немолодого человека, его горькие и верные мысли. Великая простота шедевра.
А таинственный, непостижимый по средствам воздействия «Архиерей»… Какой бесконечно грустный и прекрасный рассказ! Красота его непередаваема в словах, как тайна самой жизни, а сила воздействия такова, что непонятно откуда льющийся свет, остается в душе даже после пролитых и оставшихся в сердце слез. И снова понимаешь, что это все ПРАВДА, это САМА ЖИЗНЬ.
Всегда поражало невысокое качество рефлексии многих его современников, у которых хотелось вычитать что-то актуальное, аутентичное, однако в большинстве случаев это всего лишь неглубокая, поверхностная эмоциональность или описание уже описанного. Они словно не доросли до понимания душевных прозрений Антона Павловича, и их суждения всегда мельче, чем вызвавшая их вещь. Все словно скользят по поверхности, не решаясь нырнуть вглубь и увидеть, кроме красот стиля и веяний времени, самое существенное – экзистенциальную и метафизическую вневременную суть, которая передает нам душу подлинного А. П., его опыт и понимание жизни. Как смешны поэтому их идиотские упреки в отсутствии «направления» и «мировоззрения», которое понимается ими, как некая материальная общественная польза.
Встретилась еще между прочим цитата из дневника А. П., которая ощущается мной, как нечто значительное, что непозволительно огрублять словами, но дающее возможность что-то понять в нем:
«Между «есть Бог» и «нет Бога» лежит целое громадное поле, которое проходит с большим трудом истинный мудрец. Русский человек знает какую-то одну из этих крайностей, середина же между ними не интересует его, и потому он обыкновенно не знает ничего или очень мало».
Не это ли «громадное поле» всю жизнь преодолевал А. П., извергая в страшных мучениях собственные легкие? (Достаточно прочесть пару страниц Сереброва-Тихонова, чтобы застыть от ужаса).
Трудно об этом говорить. Удивительно живо все, словно происходит сейчас, и волнует до слез.

Депрессивный писатель.
Не люблю.
Хотя в школе заставляли.

Буквально на днях прибиралась на даче и нашла сборник))
Зависла на 1,5 часа - сидела перечитывала. Биографию Антона Павловича также почитала - какой же он всё таки молодец)) Очень нравятся рассказы "Человек в футляре", "Беглецы", "Анна на шее"

в советское время он мало печататался, поскольку считался мещанским, безыдейным писателем, но каштанку экранизировали аниматоры. Его герой, как в даме с собачкой — типичный дворянин старого уклада, словно перенёсся из Рудина Тургенева.