"Ни к чеиу, ни к чему, ни к чему полуночные бденья И мечты, что проснешься в каком-нибудь веке другом. Время? Время дано. Это не подлежит обсужденью. Подлежишь обсуждению ты, разместившийся в нем. Ты не верь, что грядущее вскрикнет, всплеснувши руками:" Вон какой тогда жил, да, бедняга, от века зачах". Нету легких времен..." Н. Коржавин
Встреча - случай. Мы смотрели.
День морозный улыбался,
И от солнца акварельным
Угол Кудринки казался.
Снег не падал. Солнце плыло...
Я шутил, а ты смеялась...
Будто все, что в прошлом было,
Только-только начиналось...
---
Вспомнишь ты когда-нибудь с улыбкой,
Как перед тобой, щемящ и тих,
Открывался мир, - что по ошибке
Не лежал ещё у ног твоих.
А какой-то очень некрасивый -
Жаль, пропал - талантливый поэт
Нежно называл тебя Россией
И искал в глазах нездешний свет...
Он был прав, болтавший ночью синей,
Что его судьба предрешена...
Ты была большою, как Россия,
И творила то же, что она.
Взбудоражив широтой до края
И уже не в силах потушить,
Ты сказала мне: - Живи, как знаешь!
Буду рада, если будешь жить! -
Вы вдвоем одно творите дело.
И моя судьба, покуда жив,
Отдавать вам душу всю и тело,
Ничего взамен не получив.
А потом, совсем легко и просто
По моей спине с простой душой
Вдаль уйдет спокойно, как по мосту,
Кто-то безошибочно большой.
Расскажи ему, как мы грустили,
Как я путал разные пути...
Бог с тобой и с той, с другой Россией.
Никуда от вас мне не уйти.
---
Стопка книг... Свет от лампы... Чисто.
Вот сегодняшний мой уют.
Я могу от осеннего свиста
Ненадолго укрыться тут.
Только свист напирает в окна.
Я сижу. Я чего-то жду...
Все равно я не раз промокну
И застыну на холоду.
В этом свисте не ветер странствий
И не поиски теплых стран,
В нем холодная жуть пространства,
Где со всех сторон - океан.
И впервые боюсь я свиста,
И впервые я сжался тут.
Стопка книг... Свет от лампы... Чисто...
Притаившийся мой уют.
Утро в лесу
Девушка расчесывала косы,
Стоя у брезентовой палатки...
Волосы, рассыпанные плавно,
Смуглость плеч туманом покрывали,
А ступни ее земли касались,
И лежала пыль на нежных пальцах.
Лес молчал... И зыбкий отсвет листьев
Зеленел на красном сарафане.
Плечи жгли. И волосы томили,
А ее дыханье было ровным...
Так с тех пор я представляю счастье:
Девушка, деревья и палатка.
---
Роса густа, а роща зелена,
И воздух чист, лишь терпко пахнет хвоя...
Но между ними и тобой - стена.
И ты уже навек за той стеною.
Как будто трудно руку протянуть,
Всё ощутить, проснуться, как от встряски...
Но это зря - распалась жизни суть,
А если так, то чем помогут краски?
Зачем в листве искать разводья жил
И на заре бродить в сыром тумане...
Распалось всё, чем ты дышал и жил,
А эта малость стоит ли вниманья.
И равнодушьем обступает тьма.
Стой! Встрепенись! Забудь о всех потерях,
Ведь эта малость - это жизнь сама,
Её начало и последний берег.
Тут можно стать, весенний воздух пить,
И, как впервые, с лесом повстречаться...
А остального может и не быть,
Всё остальное может здесь начаться.
Так не тверди: не в силах, не могу!
Войди во всё, пойми, что это чудо,
И задержись на этом берегу!..
И, может, ты назад пойдешь отсюда.
Сильный был поэт. Не понимаю почему считал себя евреем? До конца жизни разговаривал и писал стихи на русском языке. Не уважал капитализм. Но всё равно - он еврей. А как какой то бандит в Нью-Йорке это почему то русская мафия, а не мафия еврейская, грузинская, украинская, армянская.
И стеснялся признаться, что кровавая эпоха во многом создана головами и руками еврейских комиссаров и чекистов.
Наивность!
Хватит умиленья!
Она совсем не благодать.
Наивность может быть от лени,
От нежеланья понимать.
От равнодушия к потерям.
К любви… А это тоже лень.
Куда спокойней раз поверить,
Чем жить и мыслить каждый день.
Так бойтесь тех, в ком дух железный,
Кто преградил сомненьям путь.
В чьём сердце страх увидеть бездну
Сильней, чем страх в неё шагнуть.
Таким ничто печальный опыт.
Их лозунг — «вера, как гранит!»
Такой весь мир в крови́ утопит,
Но только цельность сохранит.
Он духом нищ, но в нём — идея,
Высокий долг вести вперёд.
Ведёт!
Не может... Не умеет...
Куда — не знает… Но ведёт.
Он даже сам не различает,
Где в нём корысть, а где — любовь.
Пусть так.
Но это не смягчает
Вины за пролитую кровь.
************************************************
Так бойсь того, кто добрый очень,
Над кем не властны чары зла.
Кого не манит свет и не пугают мраки ночи,
Кто беспощаден к всем, начав с себя.