Музыка в литературных произведениях+++

"...Рояль мог петь обо всем - о порыве человеческого
духа к великому и о любви.
Белые и черные клавиши, убегая из-под крепких
пальцев Грига, тосковали, смеялись, гремели бурей
и гневом и вдруг сразу смолкали. Тогда в тишине еще
долго звучала только одна маленькая струна, будто
это плакала Золушка, обиженная сестрами... "
— А как Дагни слушала музыку?
“Все переливы и громы оркестра вызывали у Дагни
картины, похожие на сны”.

Рассказ К. Паустовского очень музыкален, наверное
самый музыкальный в прозе.
Он весь пронизан звуками - звуками природы,
звуками музыки.
Главный герой рассказа - музыка, способная влиять
на жизнь людей, менять её, вызывать чувства,
переживания.
Если бы он был художником, он изобразил бы это
на картинах, если бы он был поэтом, то писал бы стихи.
А Григ был композитором... Он сочинял музыку,
делающую людей счастливыми, приносящего им
радость.
Волшебник Паустовский и великий музыкант Эдвард Григ
соединились через годы, слились в музыке и слове...
Григ писал о глубочайшей прелести девичества и счастья.
Он писал и видел, как навстречу ему бежит, задыхаясь
от радости, девушка с зелеными сияющими глазами.
Она обнимает его за шею и прижимается горячей щекой
к его седой небритой щеке "Спасибо! "говорит она,
сама еще не зная, за что она благодарит его.
"Ты как солнце, -говорит ей Григ-как нежный ветеp и
раннее утро. У тебя на сердце расцвел белый цветок и
наполнив все твое существо благоуханием весны.
Я видел жизнь. Что бы тебе ни говорили о ней, верь
всегда, что она удивительна и прекрасна.
Я старик, но я отдал молодежи жизнь, работу, талант.
Отдал все без возврата. Поэтому я, может быть, даже
счастливее тебя, Дагни.
Ты — белая ночь с её загадочным светом.
Ты — счастье. Ты — блеск зари. От твоего голоса
вздрагивает сердце.
Да будет благословенно все, что окружает тебя, что
прикасается к тебе и к чему прикасаешься ты,
что радует тебя и заставляет задуматься.
Григ думал так и играл обо всем, что думал.
Он подозревал, что его подслушивают.
Он даже догадывался, кто этим занимается.
Это были синицы на дереве, загулявшие матросы из порта,
прачка из соседнего дома, сверчок, снег, слетавший
с нависшего неба, и Золушка в заштопанном платье.
Каждый слушал по-своему.
Синицы волновались. Как они ни вертелись, их трескотня
не могла заглушить рояля.
Загулявшие матросы рассаживались на ступеньках дома
и слушали, всхлипывая.
Прачка разгибала спину, вытирала ладонью покрасневшие
глаза и покачивала головой.
Сверчок вылезал из трещины в кафельной печке и
подглядывал в щелку за Григом.
Падавший снег останавливался и повисал в воздухе,
чтобы послушать звон, лившийся ручьями из дома.
А Золушка смотрела, улыбаясь, на пол.
Около её босых ног стояли хрустальные туфельки.
Они вздрагивали, сталкиваясь друг с другом, в ответ
на аккорды, долетавшие из комнаты Грига.
Этих слушателей Григ ценил больше, чем нарядных и
вежливых посетителей концертов".
К. Паустовский. "Корзина с еловыми шишками"-
совершеннейший музыкальный ноктюрн....

Поэзия А. Фета необыкновенно музыкальна.
Стихами Фета можно зачитываться до головокружения;
в них есть нечто обаятельное, звучащее, как струны,
волнующее сердце, как изящная музыкальная симфония.
Высчитывать стихотворения такого рода было бы слишком
долго, ибо нет стихотворений Фета, составленных
немузыкально.

Вот, два "музыкальных"моих кумира.
У них слово не просто"сочетается",а сливается
гармонично с музыкой и порой трудно определить
где божественная музыка, а где вдохновенное слово.
И счастье, если дано слышать, чувствовать,
понимать...

Видимо, для писателей это очень важно,
потому что, скорее всего, та или иная музыка
сопровождает, помогает, вдохновляет их
или мучает, раздражает, внося определённый диссонанс
в процесс написания произведения.

Для нас это иногда ровным счётом ничего не значит,
ежели эта музыка нам не знакома или просто-напросто
не вызывает никаких эмоций, или откровенно не нравится
(бывает ведь и так).

"Каждый пишет, как он слышит" (с)

Перефразируя Б. Окуджава (намеренно не склоняю фамилию),
могу сказать: каждый читает так, как он слышит.

Конечно добавляет. И автору легче пишется, ведь во многих случаях упоминая, какую либо музыку в определенных сценах он использует воспоминания о своих чувствах и личных впечатлениях в подобных ситуациях. И аппелирует автор к воспоминаниям читателя, призывает его вспомнить свои, читательские.
Вы когда-нибудь слышали внезапно, гуляя по тихим дворам своего детства в августе вечером, мягкий живой рояль из распахнутого окна, на котором кто-то играет классику уверенной рукой? Сейчас это редкий, почти невозможный, уникальный случай, заставляющий остановиться и замереть.

Я, например, до сих пор помню свои первые детские странные ощущения от впервые услышанного "Балеро" Равеля. В определенной обстановке могу просто таки выпасть из окружающей реальности и вернутся именно в тот момент. ) Авторам, упоминающим музыку в своих книгах, со мной легко. )))

К музыкальным воспоминаниям современного читателя, конечно, трудно успешно аппелировать, если речь идет не о попсе, гнусявом бормотании в стиле рэп, шансоне или шепелявом сипении сматфонов и специфических ...эээ ...неприятных ситуациях. Современный читатель в массе с детства слышит только это. Нет у него прекрасных ассоциаций.

Незабываемое впечатление осталось в памяти от рассказа Юрия Казакова "Трали-вали".
Позже много раз переслушивал эту песню.

...Он набирает полную грудь воздуха, напрягается и начинает заунывно и дрожаще чистейшим и высочайшим тенором:

Вдо-о-оль по морю..
Мо-о-орю си-и-инему..

Аленка зажмуривается, мучительно сотрясается, выжидая время, и вступает низко, звучно и точно - дух в дух:

Плывет ле-ебедь со лебе-едушко..

Но себя, но своего низкого, матового, страстного голоса она и не слышит уже - где уж там! Чувствует она только, как мягко, благородно давит, сжимает ее плечо рука Егора, слышит только его голос.

Ах, что за сладость - песня, что за мука! А Егор, то обмякая, то напрягаясь, то подпуская сиплоты, то, наоборот, металлически-звучно, все выговаривает дивные слова, такие необыкновенные, такие простонародные, будто сотню лет петые:

Плывет ле-ебедь, не всколо-о-охнется,

Желтым мелким песком

Не взворо-о-охнется..

Ах да что же это? И как больно, как знакомо все это, будто уж и знала она всю-то свою жизнь заранее, будто уж и жила когда-то, давным-давно, и пела вот так же и дивный голос Егора слушала!

Откуль взялся сизо-о-ой орел...

Стонет и плачет Егор, с глубокой мукой отдается пению, приклонив ухо, приотвернувшись от Аленки. И дрожит его кадык, и скорбны губы.
Ах, этот сизой орел! Зачем, зачем кинулся он на лебедя белого, зачем поникла трава, подернулось все тьмою, зачем попадали звезды! Скорей бы конец этим слезам, этому голосу, скорей бы конец песне!
И они поют, чувствуя одно только - что сейчас разорвется сердце, сейчас упадут они на траву мертвыми, и не надо уж им живой воды, не воскреснуть им после такого счастья и такой муки.
А когда кончают, измученные, опустошенные, счастливые, когда Егор молча ложится головой ей на колени и тяжело дышит, она целует его бледное холодное лицо и шепчет, задыхаясь:
- Егорушка, милый... Люблю тебя, дивный ты мой, золотой ты мой...
"А! Трали-вали..." - хочет сказать Егор, но ничего не говорит. Во рту у него сладко и сухо.

Здравствуйте!

Четыре вопроса в одном. Для ответа выберу
"Добавляет ли упоминаемая музыка что-то к атмосфере произведения?"

Изредка. В качестве такого редкого примера несколько строк из "Мастера страшного суда" Л. Перуца:
Эта вторая часть H-dur-ного трио — как часто уже устрашала она меня и потрясала своими ритмами! Никогда не мог я её доиграть до конца, не чувствуя себя глубоко подавленным, и все же я люблю её страстно.
Скерцо, да, но какое скерцо! Начинается оно с жуткого веселья, с радости, от которой леденеет кровь. Какой-то призрачный смех проносится по воздуху, дикая и мрачная свистопляска козлоногих фигур. Таково начало этого странного скерцо. И вдруг над адской вакханалией поднимается одинокий человеческий голос, голос заблудшей души, терзаемого страхом сердца, и жалуется на скорбь свою.
Но вот опять сатанинский хохот врывается с громом в чистые звуки и разрывает в клочья песню. Снова поднимается голос, робко и тихо, и находит свою мелодию и высоко возносит её, словно хочет умчаться с нею в мир иной.
Но духам ада дана вся власть, занялся день, последний день, день Страшного суда. Сатана торжествует над грешной душой, и плачущий человеческий голос срывается с высоты и тонет в иудином хохоте отчаяния.
Несколько минут сидел я молча среди молчащих людей, когда сыграно было скерцо...

И еще также довольно редко встречающиеся вещи, музыка в которых- стержень сюжета, не будь ее не было бы и произведения.
Пример: анонимная повесть "Юй Боя скорбя о друге, разбивает цитру"

Рассказ Л. Н. Толстого"После бала"был основан на контрастах и противопоставлениях (антитезах) музыки в различных эпизодах (во время бала, после бала) и через нее переданы образы этих моментов. Роль музыки в жизни человека подчеркивает А. П. Чехов"Стражи Ротшильда"

Писатель в книге, как режиссёр в фильме. Если он добавляет "звука", значит находит это нужным для большего погружения читателя в описываемую обстановку либо в мир переживаний персонажа. Он творец, ему видней! Если это сделано хорошо, я приветствую, если тяп-ляп...

Иногда автор неконкретен и это слегка раздражает. Пример (Сергей Павлов, "МЯГКИЕ ЗЕРКАЛА"):
"[Описание завтрака] ...Приятный сюрприз: в хрустальном вазоне живая ветка расконсервированного багульника. Не успел он наполнить бокал кумысом – тишину под сводами грота разогнали прозрачные, как весенняя капель, звуки клавира Гайдна. Завтрак был сервирован хрусталем алмазной огранки. Давно бы так. Металл надоел… О, салат из омаров!
– 13-9, будь любезен… окно.
(Хрусталь, омары и Гайдн располагали к некоторому изяществу манер.)"
Я бы с удовольствием послушал то же, что и герой, но произведение не указано...

Сергей Лукьяненко часто в своих романах вставляет кусочки песен. Пример ("Ночной Дозор"):
"Люди входили в вагоны. Я бежал вдоль состава, чувствуя, как рот наполняется тягучей слюной, начинают болеть зубы, судорогой сводит пальцы… В наушниках гремела музыка.

In the shadow of the moon,
She danced in the starlight
Whispering a haunting tune
To the night…

Ох к месту песенка. Удивительно к месту… Не к добру."

Но поскольку я ёе не знаю, ни музыку ни смысл ни значение, мне это ни о чём не говорит. С русским текстом, понятно, проще, но музыка опять-таки не слышна.

Совсем другое дело, когда ты в контексте! Пример (Владимир Васильев, "Лик Чёрной Пальмиры"):
"Потом Швед решил, что ноет и жалуется, и расстроился еще сильнее. А заодно решил изгнать из головы вообще все мысли до единой и просто раствориться в музыке. Тем более что на затянутой дымкой земле проступили привычные контуры древнего Киева, а в наушниках зазвучала хорошо знакомая песня. Самолет заруливал на посадку.

Белый снег, серый лед
На растрескавшейся земле.
Одеялом лоскутным на ней
Город в дорожной петле,
А над городом плывут облака,
Закрывая небесный свет.
А над городом — желтый дым,
Городу две тысячи лет,
Прожитых под светом Звезды
По имени Солнце…

Облаков было немного — во всяком случае, не настолько много, чтобы, взглянув в иллюминатор, Швед не мог рассмотреть город. А кто-нибудь там, внизу, так же легко мог задрать голову и разглядеть над Днепром серебристую птицу.

И две тысячи лет — война,
Война без особых причин.
Война — дело молодых,
Лекарство против морщин…

Эта война почти незаметна. Вот, к примеру, многие питерцы узнают о событиях последних недель? О стычке на Марсовом поле и курьезном пленении Ямайца? Ой, немногие…

…И согрета лучами Звезды
По имени Солнце…

Звезда по имени Солнце заглядывала в иллюминаторы лайнера, бросала подвижные зайчики на обшивку, на противоположные ряды кресел. Пассажиры жмурились.

И мы знаем, что так было всегда,
Что судьбою больше любим,
Кто живет по законам другим
И кому умирать молодым.
Он не помнит слово «да» и слово «нет»,
Он не помнит ни чинов, ни имен.
И способен дотянуться до звезд,
Не считая, что это сон,
И упасть опаленным Звездой
По имени Солнце…

Неправда, Виктор. Города помнят и слово «да», и слово «нет». Они вообще многое помнят. Скорее всего, ты это знал. Иначе почему не спел обычным людям четвертый куплет? Тот, который теперь доступен лишь в Сумраке?

И вот город зажигает огни,
Огни — это наши глаза,
Город знает нас в ясные дни,
Город помнит нас даже в слезах.
И за эти две тысячи лет
Он к огням наших глаз привык,
Он не делит на своих и чужих,
Для него мы все только на миг
Задержались под светом Звезды
По имени Солнце…

— Вставай. — Лайк похлопал Шведа по плечу. — Прилетели.
Швед выключил плеер и снял наушники."
Тут песня вплетена в мысли и чувства героя и сильно оживляет повествование, добавляя "звук" к "изображению".

Ну, есть такие.
Крейцерова соната, например.
По моему мнению, словесное описание музыки ничего не дает.
Это музыка может создать образ, а текст нет.

Умберто Эко. Имя розы. Шестого дня. ЧАС ТРЕТИЙ, где Адсон. слушая "Dies Irae"! видит сон, или, скорее видение