Хотелось ли вам когда - нибудь написать книгу? Если да, то о чём она была бы?

Когда-то мне хватило ума упросить 76-летнего отца рассказать о нашей родне, откуда пошел наш род. Часа четыре с перерывами на отдых записывал его на магнитофон. Лет через 10 руки дошли составить генеалогическое древо, которое я разослал родственникам. А теперь вот пишу повесть о деревне, откуда мои родичи, о людях ее. Закончил главы о гражданской войне, о коллективизации, о репрессиях. Конечно, и в архивах пришлось долго копаться. Думаю, труд не будет напрасным. А не так давно издал книгу, в которую включил поэму и стихотворения различной тематики. Поскольку завтра юбилей Победы, то позволю себе воспроизвести здесь стихотворение из этой книжки. Посвящается оно отцу подруги моей жены, с которым и произошла эта удивительная история.

Вороной друг

На скаку нашли меня осколки,
Выбил из седла тот град стальной.
И лежу, недвижный, возле ёлки.
Как меня нашел ты, Вороной?
На колени стань со мною рядом,
Заберусь в седло я – и к своим.
Мы с тобой назло фашистским гадам
Выжив, за Россию постоим.
Помню, как валялся в медсанбате,
Оживал наперекор судьбе.
Чтобы вспоминал ты о солдате,
Сахарок я отправлял тебе.
На войну ушли мы из колхоза,
Где с тобой трудились, Вороной.
Мы войну вели не из обоза,
А в казачьей лаве рассыпной.
Я молился, чтобы вражья сила
Нас не разлучила в той войне.
Но тебя в Берлине подкосила
Пуля, предназначенная мне…
Заслужил я ордена, медали,
Смерть в атаках не нашла меня.
Я вернулся с фронта в Забайкалье,
В свой колхоз. Как жаль, что без коня!
Горько друга потерять такого…
Со слезой я спирт из кружки пил.
Память о тебе – твоя подкова,
Что в сенцах над дверью я прибил.
Я – солдат, я ранами не беден.
Затихают раны лишь во сне.
А к утру усну – и вновь к Победе
Я скачу на вороном коне…

В 16 лет пытался написать, на вампирскую тему в стиле Фауста, но быстро понял, что таланта нет и забросил это дело.

хотелось. от том как Иисус Христос путешествовал в Индию и учился в буддистском университете

О закулисной жизни знаменитого симфонического оркестра и его дирижера.

Моя работа закончена. Я письменно изложил события осени прошлого года, тот ряд трагических обстоятельств, с которым я оказался связан столь странным образом. Все, что я написал, — правда от первого до последнего слова. Ни о чем я не промолчал, ничего не приукрасил — да и к чему? У меня нет повода что-либо скрывать.
Записывая эти происшествия, я обнаружил, что в памяти моей живо и ясно сохранилось бесконечное число подробностей, отчасти довольно незначительных: беседы, мысли, мелкие инциденты, но что при этом у меня составилось совершенно неправильное представление о времени, в течение которого все это разыгралось. Ещё и теперь у меня такое впечатление, будто это длилось несколько недель. Но это ошибка.
С 26 по 30 сентября, стало быть не больше пяти дней, длился весь этот трагический кошмар. Пять дней продолжалась романтическая охота, преследование незримого врага, который был не существом из плоти и крови, а страшным призраком минувших веков. Мы набрели на кровавый след и пошли по этому следу. Молча открылись ворота времени. Никто из нас не предвидел, куда ведёт путь, и чувство у меня теперь такое, словно мы с трудом, шаг за шагом, ощупью пробирались по длинному темному коридору, в конце которого нас поджидало чудовище с поднятой дубиной…
Сколько жертв поглотило оно, это окровавленное чудовище, на пути своём сквозь чащу столетий, сквозь времена и страны? Судьба многих людей представляется мне теперь в ином свете. На оборотной стороне переплёта, среди имён прежних владельцев книги я открыл одну полустёртую подпись. Правильно ли я разобрал её? Неужели Ян Потоцкий тоже?.. Нет, бесполезно искать, и гадать, и вызывать призраки великих усопших. Туман скрывает их лики. Безмолвствует прошлое. Никогда не даст ответа мрак.

Да. Мне по ночам такие сны сняться, что хоть книгу пиши, хоть фильмы снимай... Темы разные.

Сейчас уже вряд ли. В детстве хотелось, много чего с сестрой сочиняли, тетрадки исписывали, в-основном о приключениях ровесников, сами же всё дома сидели, еще продолжение "Дюймовочки". Старше хотела детектив написать, но способность к графомании уже пропала. И это хорошо, пожалуй.

В юношестве читал много фантастики. Был у меня любимый писатель - Роберт Асприн и у него там были целые фантастические вселенные как у Стругацких.
Так вот, помню, решил я тоже такое написать, используя свою школьные фантазии как сюжет (ну там романы с красивыми девушками подвигами над плохими парнями), та вселенная в которую бы хотел транспартироватся.
Потом как то начал автобиографию писать, из за всяких своих личных приключений - это чисто как терапия у меня была.
Сейчас, я люблю иногда сидеть в тишине или в компании спокойной музыки. И это дает мне много мыслей, давольно таки освобождающих от внутренних угнетений и я их записываю. Но как это в книгу привратить я не знаю..

Да я пишу по-тихоньку. но понимаю, что не издадут никогда. так что смысла в этом не вижу. ПОэтому и не напрягаюсь. А о чём... нельзя в 2-х словах роман пересказать.

Оо, es