К 100-летию поэта, участника войны Леонида РЕШЕТНИКОВА (17 июня 1920—1990), автора сборников стихов: «Сирень и порох»,

Перед атакой

Опять звучит сигнал ночной тревоги.
Орудья бьют, - как видно, до утра.
И за рокадой, вдоль ничьей дороги,
Пылают, словно свечи, хутора.
А в роще тишь. Безмолвие и звезды.
Плывет над миром древняя луна.
Но здесь война. Здесь пахнет гарью воздух.
Здесь тишь, как тетива, напряжена.
И вдруг, наполнив посвистами чащу,
В причудливом сплетении ветвей
Заливисто, неистово, пьяняще
Заговорил, защелкал соловей…
И в этот миг, за полчаса до боя,
В рассветный этот час я увидал,
Как, к солнцу повернувшись головою,
Товарищ землю жарко целовал…
Земля моя! Ты нас, как мать, качала,
Вела вперед, заботясь и любя.
Но лишь в годину горя и печали
Мы поняли, что нет нас без тебя.
---
Сколько их? Не считал, дорогая.
Мы убитых устали считать.
В этом поле, от края до края,
Кровью полита каждая пядь.

Эту землю пришлось не от скуки
Динамитом и порохом рвать.
Будут плугом, наверно, и внуки
Кости дедов своих отрывать…

Если скажет кто: "Переплатили
Здесь за клок неудобных полей",-
Ты ответь, что у нас не любили
Торговаться с Отчизной своей.

Между боями

Еще гудят далёкие раскаты,
Но бой уже остался за спиной.
Нас отвели из боя на закате,
Помилованных пулею шальной.
Рубцы морщин у наших ртов усталых,
Как шрамы от ударов ножевых.
Всё меньше нас, дерущихся с начала,
Всё меньше нас, оставшихся в живых.
Но мы о том не думаем, не помним:
Коль помнить всё - как раз сойдёшь с ума.
Мы спим, упав в траву, под лесом тёмным.
Спит лес вокруг. И спит земля сама.
Спим за вчерашний день -
О, быстротечность
Часов!
И спим на завтра, про запас,
Пока у нас в запасе нашем - вечность:
Начало боя только через час.

Ночная атака

Прожектор, холодный и резкий,
Как меч, извлеченный из тьмы,
Сверкнул над чертой перелеска,
Помедлил и пал на холмы.

И в свете его обнаженном,
В сиянии дымном, вдали,
Лежали молчащие склоны
По краю покатой земли.

Сверкая росой нестерпимо,
Белесая, будто мертва,
За еле струящимся дымом
Недвижно стояла трава.

Стоял перелесок за полем.
И четким и плоским он был,
Как будто из черного толя
Зубцы его кто-то скроил.

Вся ночь, притаившись, молчала.
Еще не настала пора.
И вдруг вдалеке зазвучало
Протяжно и тихо: "Ура-а-а!"

Как будто за сопкою дальней
Вдруг кто-то большой застонал,
И звук тот, глухой и печальный,
До слуха едва долетал.

Но ближе, все ближе по полю
Катился он. И, как игла,
Щемящая ниточка боли
Сквозь сердце внезапно прошла..

А рядом - с хрипеньем и хрустом -
Бежали, дыша горячо,
И сам я летел через бруствер,
Вперед выдвигая плечо.

Качалась земля под ногами.
Моталась луна меж голов.
Да билось, пульсируя, пламя
На выходах черных стволов.

Мыс Херсонес

Эти древние камни – ровесники звёздной вселенной.
Над зелёной плитой – отгорающих маков огни.
Меж античных колонн и руин половецких селений –
Черепки от горшков или ваз. Но не только они.

В серый порох земли след эпохи сраженьями врезан.
А шаги её грузные – знаем спиной! – не легки.
И растёт из земли, как трава, боевое железо –
Наконечники стрел и новейших винтовок штыки.

Покрываются пылью могильные плиты и склоны.
Рядом с "юнкерсом", сбитым во тьме, проросли камыши.
Сквозь сарматскую кость,
Сквозь могилы солдат Альбиона,
Сквозь мундиры матросов Боскэ и Османа-паши.

Покрываются пылью холмы над полями сражений.
Только жизнь, как земля эта древняя, вечно жива.
Блещут искрами брызги – небесных светил отраженье,
И, на цыпочки встав, поднимается к солнцу трава.

И летит над землёй, против ветра с усилием споря,
Чайка – слабый намёк на сверкнувшую в небе крутом,
Прозвеневшую вдруг краснозвёздную птицу над морем
(Словно молнии росчерк. И следом за молнией – гром.

Прогремел и умолк). А у нас ещё есть и не это.
Но молчит до поры, словно врубленный в купол небес,
Как линкор на распутье родной, беспокойной планеты,
Из железа и славы откованный мыс Херсонес.

ничего не читал и даже не слышал о таком поэте

Середина лета - лучший сборник!