Достоевский. Преступление и наказание. Вопрос по сюжету

Преступление и наказание. Часть шестая. Гл. VIII
https://ilibrary.ru/text/69/p.39/index.html

"...Соня молча вынула из ящика два креста, кипарисный и медный,
перекрестилась сама, перекрестила его и надела ему на грудь
кипарисный крестик.
— Это, значит, символ того, что крест беру на себя, хе-хе!
И точно, я до сих пор мало страдал! Кипарисный, то есть
простонародный; медный — это Лизаветин, себе берешь, —
покажи-ка? Так на ней он был... в ту минуту?
Я знаю тоже подобных два креста, серебряный и образок.
Я их сбросил тогда старушонке на грудь. Вот бы те кстати теперь,
право, те бы мне и надеть... А впрочем, вру я всё, о деле забуду;
рассеян я как-то!.. Видишь, Соня, — я, собственно, затем пришел,
чтобы тебя предуведомить, чтобы ты знала... Ну вот и всё...
Я только затем ведь и пришел. (Гм, я, впрочем, думал, что больше
скажу). Да ведь ты и сама хотела, чтоб я пошел, ну вот и буду сидеть
в тюрьме, и сбудется твое желание; ну чего ж ты плачешь?
И ты тоже? Перестань, полно; ох, как мне это всё тяжело!
Чувство, однако же, родилось в нем; сердце его сжалось, на нее
глядя. «Эта-то, эта-то чего? — думал он про себя, — я-то что ей?
Чего она плачет, чего собирает меня, как мать или Дуня?
Нянька будет моя!»
— Перекрестись, помолись хоть раз, — дрожащим, робким
голосом попросила Соня.
— О, изволь, это сколько тебе угодно! И от чистого сердца, Соня,
от чистого сердца...
Ему хотелось, впрочем, сказать что-то другое.
Он перекрестился несколько раз. Соня схватила свой платок и
накинула его на голову. Это был зеленый драдедамовый платок,
вероятно тот самый, про который упоминал тогда Мармеладов,
«фамильный». У Раскольникова мелькнула об этом мысль, но
он не спросил".

Часть 5 глава IV