«И в книге прошлого заветные листы / Читаю я один, волнуясь и бледнея.…» (К. Бальмонт): как вы продолжили бы эти строчки?

Константин Бальмонт. МЭРИ. Сонет

Так точно близь тебя душою я постиг,
Что можно пережить века в единый миг,
Любить и тосковать, о том сказать не смея,

И выразить всех чувств волшебных не умея, –
Я вечной Красоты в тебе познал родник,
Мечта художника, безмолвная камея.

Николай Гумилев. Евангелическая церковь

Тот дом был красная, слепая,
Остроконечная стена.
И только наверху, сверкая,
Два узких виделись окна.

Я дверь толкнул. Мне ясно было,
Здесь не откажут пришлецу,
Так может мёртвый лечь в могилу,
Так может сын войти к отцу.

Дрожал вверху под самым сводом
Неясный остов корабля,
Который плыл по бурным водам
С надёжным кормчим у руля.

А снизу шум взносился многий,
То пела за скамьёй скамья,
И был пред ними некто строгий,
Читавший книгу Бытия.

И в тот же самый миг безмерность
Мне в грудь плеснула, как волна,
И понял я, что достоверность
Теперь навек обретена.

Когда я вышел, увидали
Мои глаза, что мир стал нем,
Предметы мира убегали,
Их будто не было совсем.

И только на заре слепящей,
Где небом кончилась земля,
Призывно реял уходящий
Флаг неземного корабля.

Игорь Северянин. Бальзак

В пронизывающие холода
Людских сердец и снежных зим суровых
Мы ищем согревающих, здоровых
Старинных книг, кончая день труда.

У камелька, оттаяв ото льда,
Мы видим женщин, жизнь отдать готовых
За сон любви, и, сравнивая новых
С ушедшими, все ищем их следа.

Невероятных призраков не счесть…
Но «вероятная невероятность» есть
В глубинных книгах легкого француза,

Чей ласков дар, как вкрадчивый Барзак,
И это имя – Оноре Бальзак –
Напоминанье нежного союза…

Саша Черный. Простые слова
(Памяти Чехова)

В наши дни трехмесячных успехов
И развязных гениев пера
Ты один тревожно-мудрый Чехов
Повторяешь скорбное: «Пора!»

Сам не веришь, но зовешь и будишь,
Разрываешь ямы до конца
И с беспомощной усмешкой тихо судишь
Оскорбивших землю и Отца.

Вот ты жил меж нами, нежный, ясный,
Бесконечно ясный и простой –
Видел мир наш хмурый и несчастный,
Отравлялся нашей наготой...

И ушел! Но нам больней и хуже:
Много книг, о слишком много книг!
С каждым днем проклятый круг все уже
И не сбросить «чеховских» вериг...

Ты хоть мог, вскрывая торопливо
Гнойники, – смеяться, плакать, мстить, –
Но теперь все вскрыто. Как тоскливо
Видеть, знать, не ждать и, молча, гнить!

Иннокентий Анненский. Первый фортепьянный сонет

Есть книга чудная, где с каждою страницей
Галлюцинации таинственно свиты:
Там полон старый сад луной и небылицей,
Там клен бумажные заворожил листы,

Там в очертаниях тревожной пустоты,
Упившись чарами луны зеленолицей,
Менады белою мятутся вереницей,
И десять реет их по клавишам мечты.

Но, изумрудами запястий залитая,
Меня волнует дев мучительная стая:
Кристально чистые так бешено горды.

И я порвать хочу серебряные звенья...
Но нет разлуки нам, ни мира, ни забвенья,
И режут сердце мне их узкие следы...

Марина Цветаева. Очаг мудреца

Не поэтом он был: в незнакомом
Не искал позабытых созвучий,
Без гнева на звезды и тучи
Наклонялся над греческим томом.

За окнами жизнь засыпала,
Уступала забвенью измена,
За окнами пышная пена
За фонтаном фонтан рассыпала.

В тот вечер случилось (ведь – странно,
Мы не знаем грядущего мига!),
Что с колен его мудрая книга
На ковер соскользнула нежданно.

И комната стала каютой,
Где душа говорит с тишиною…
Он плыл, убаюкан волною,
Окруженный волненьем и смутой.

Дорогие, знакомые виды
Из рам потемневших кивали,
А за окнами там проплывали
И вздыхали, плывя, Нереиды.

Владимир Набоков "Другие берега"
Илья Репин "Далекое близкое"
Ирина Одоевцева "На берегах Невы. На берегах Сены"

О, пожелтевшие листы
В стенах вечерних библиотек,
Где все раздумья так чисты,
И пыль пьянее чем наркотик!
Н. Гумилев

Но если, туп как дерево, родился баобабом,
То будешь баобабом тыщу лет, пока помрёшь!

"И в книге прошлого заветные листы
Читаю я один, волнуясь и бледнея..."
(Константин Бальмонт)
Там и свидетельства увядшей красоты,
И привкус горечи, и аромат елея...

Страницы эти дороги нам всем -
У каждого своя такая книга:
Там множество необычайных тем,
И собственная яркая интрига.

В былом для многих утешенья нет -
Прошедшее бывает слишком пошлым,
Но, как сказал Шекспир, нам всем держать ответ
На очной ставке с нашим личным прошлым.

«И в книге прошлого заветные листы КОСАЯ ЧЕРТА Читаю я один, волнуясь и бледнея.… ОТ СТЫДА МОЕГО ПЕРСОНАЛЬНОГО НЕЗНАНЬЯ ДИСЦИПЛИНЫ ИСТЧОНИКОВЕДЕНИЯ»