ВОПРОС РЕБРОМ: «В ушах с утра какой-то шум. / Он в памяти иль грезит? / И почему ему на ум / Всё мысль о море лезет?»

Борис Пастернак "Разлука"

В ушах с утра какой-то шум.
Он в памяти иль грезит?
И почему ему на ум
Все мысль о море лезет?

Когда сквозь иней на окне
Не видно света божья,
Безвыходность тоски вдвойне
С пустыней моря схожа.

Она была так дорога
Ему чертой любою,
Как моря близки берега
Всей линией прибоя.

Как затопляет камыши
Волненье после шторма,
Ушли на дно его души
Ее черты и формы.

В года мытарств, во времена
Немыслимого быта
Она волной судьбы со дна
Была к нему прибита.

Среди препятствий без числа,
Опасности минуя,
Волна несла ее, несла
И пригнала вплотную.

И вот теперь ее отъезд,
Насильственный, быть может!
Разлука их обоих съест,
Тоска с костями сгложет.

Максимилиан Волошин. Сурп-Хач

Пусть Вам на севере далеком
Напомнят звуки этих слов
О море синем и глубоком,
О вечном ропоте валов,
Стране, лучами так палимой,
Где ввысь ушли вершины гор,
И где манит невольно взор
Великий и неизмеримый
Всеобнимающий простор.
---
Дрожало море вечной дрожью.
Из тьмы пришедший синий вал
Победной пеной потрясал,
Ложась к гранитному подножью.
Звенели звезды, пели сны.
Мой дух прозрел под шум волны.

Мой дух словами изнемог
Уйти назад к твоей святыне
И целовать ступнями ног
Лицо пылающей пустыни.

Из Анри Ренье. Раковина

Море, когда оно устало, лениво простирает
До самой овиди свое зеленое
Струящееся тело.
Луна, на водах серебрясь, порой обнажает
Его; а после утром зори одевают
Его текучий сон и пробужденье зыбкое
Одеждой пламенной из солнца и туманов,
Осыпанной алмазами великих золотых полудней.
Если только ярость внезапная и мрачная
Не вздыбит его – взметенное, ревущее –
Пастью ветра и зевами валов
Свой пенный гнев кидающее в небо...
Но горечь изрыгнув до дна, оно устало
Засыпает на отмелях у ног твоих,
Влача среди песков и щебня
Зеленую, растрепанную гриву из водорослей...
Раздвинь их и возьми руками эту
Раковину – радужную и струящуюся,
Как бы прислушивающуюся к чему-то...
И перламутр изогнутый тебе расскажет
На ухо о море, которое умолкло...

Константин Бальмонт. Полночь

Каждый день я умираю, каждый день рождаюсь вновь.
Утром с Солнцем в мир вступаю, ночью праздную любовь.

Ненасытно сердце хочет каждый день иной мечты.
Каждой ночью смотрят звезды с невозбранной высоты...

Море времени и мысли бьется в бездне голубой.
О пределы пониманий ударяется прибой.

И душе, для снов открытой, сладко знать, что берега
Принимают от созвездий и от Моря жемчуга.

Марина Цветаева. Юнге

Сыплют волны, с колесами споря,
Серебристые брызги вокруг.
Ни смущения в сердце, ни горя, –
Будь счастливым, мой маленький друг!

В синеву беспокойного моря
Выплывает отважный фрегат.
Ни смущения в сердце, ни горя, –
Будь счастливым, мой маленький брат!

Дмитрий Мережковский. Addio, Napoli

Слабеет моря гул прощальный,
Как сонный шепот Нереид,
Напев далекий и печальный –
«Addio, Napoli» звучит...

Как тихий жертвенник, дымится
Везувий в светлой вышине,
Огонь краснеет при луне,
И белый дым над ним клубится...

Мне бесконечно дорога
Земля твоих цветущих склонов,
Сорренто с рощами лимонов,
О, золотые берега!..

Прохлада гротов – в полдень жаркий,
Где голубым огнем горит
Волна, кидая на гранит
Дрожащей влаги отблеск яркий,

Где камни скрыл подводный мох,
Где днем и ночью Океана
В глубокой бездне слышен вздох,
Подобный музыке органа.

Саша Черный. Пикник

Из долины раскаленной,
Из глухих безводных склонов
Мы на долгий день сегодня
Едем к ласковой воде:
К средиземному заливу,
К влажно веющему ветру,
К задремавшему простору,
К зыбко льющейся слюде...

Вдруг за узким поворотом
В рамке скал, легендой синей,
Море, радостное море,
Синькой брызнуло сквозь лес...

А потом пошли купаться...
Здравствуй, синее раздолье!
Здравствуй, мыс зеленокудрый!
Здравствуй, лодка, здравствуй, краб!
Мы ныряли, как сардинки...
А потом, раскинув руки,
На спине я закачался,
Как маститый баобаб...

И море, и Гомер, все движется любовью.
Кого же слушать мне? И вот Гомер молчит
И море Черное, витийствуя,
Шумит и с тяжким грохотом подходит к изголовью.
О. Мандельштам

Я интуитивно ощущаю
нежность твою… рядом…
Мне тебя так не хватает!
Cловно сладким ядом,
опьянил ты мою душу
взглядом,
полным боли.
Cтать бы мне на миг
твоей сестрою,
чтоб коснувшись глаз твоих
рукою,
от обид и горечи спасти,
у зажжённой в комнате свечи,
не нарушив тишины покоя.

С порога смотрит человек,
Не узнавая дома.
Ее отъезд был как побег.
Везде следы разгрома.

Повсюду в комнатах хаос.
Он меры разоренья
Не замечает из-за слез
И приступа мигрени.

В ушах с утра какой-то шум.
Он в памяти иль грезит?
И почему ему на ум
Все мысль о море лезет?

Когда сквозь иней на окне
Не видно света божья,
Безвыходность тоски вдвойне
С пустыней моря схожа.

Она была так дорога
Ему чертой любою,
Как моря близки берега
Всей линией прибоя.

Как затопляет камыши
Волненье после шторма,
Ушли на дно его души
Ее черты и формы.

В года мытарств, во времена
Немыслимого быта
Она волной судьбы со дна
Была к нему прибита.

Среди препятствий без числа,
Опасности минуя,
Волна несла ее, несла
И пригнала вплотную.

И вот теперь ее отъезд,
Насильственный, быть может!
Разлука их обоих съест,
Тоска с костями сгложет.

И человек глядит кругом:
Она в момент ухода
Все выворотила вверх дном
Из ящиков комода.

Он бродит и до темноты
Укладывает в ящик
Раскиданные лоскуты
И выкройки образчик.

И, наколовшись об шитье
С не вынутой иголкой,
Внезапно видит всю ее
И плачет втихомолку.