«Прелестный ребёнок, сложив мотыльковые крылья, В оковах лежал в глубине позолоченной клетки /С унылым сознаньем неволи,

Мирра Лохвицкая. Сафо в гостях у Эрота

– Богини нет дома, – Нарцисс отвечал без смущенья, –
– На свадьбу в Милет пригласили ее и Гимена,
Но с нами Эрот, – перед ним ты повергни моленья,
Да кстати, о милая, выпусти крошку из плена!

Прелестный ребенок, сложив мотыльковые крылья,
В оковах лежал в глубине позолоченной клетки
С унылым сознаньем неволи, тоски и бессилья.

Константин Бальмонт. Страна Неволи

Я попал в страну Неволи. Еду ночью, – всюду лес,
Еду днем, – и сеть деревьев заслоняет глубь небес.
В ограниченном пространстве, меж вершинами и мной,
Лишь летучие светлянки служат солнцем и луной.
Промелькнут, блеснут, исчезнут, – и опять зеленый мрак,
И не знаешь, где дорога, где раскрывшийся овраг.
Промелькнут, сверкнут, погаснут, – и на миг в душе моей
Точно зов, но зов загробный, встанет память прошлых дней.
И тогда в узорах веток ясно вижу пред собой
Письмена немых проклятий, мне нашептанных Судьбой.
О безбрежность, неизбежность непонятного пути!
Если каждый шаг – ошибка, кто же мне велел идти?
Разве я своею волей в этом сказочном лесу?
Разве я не задыхаюсь, если в сердце грех несу?
Разве мне не страшно биться между спутанных ветвей?
Враг? Откликнись! Нет ответа, нет луча душе моей.
И своим же восклицаньем я испуган в горький миг, –
Если кто мне отзовется, это будет мой двойник.
А во тьме так страшно встретить очерк бледного лица.
Я попал в страну Неволи...

Фердинанд Фрейлиграт. Месть цветов
пер. Максимилиана Волошина

На подушках белоснежных
Дремлет девушка спокойно.
Сон глубок. Глаза закрыты,
На щеках румянец знойный.
Рядом с ней в красивой вазе,
Изукрашенной богато,
Целый сноп цветов роскошных,
Свежих, полных аромата.
Жарко! В комнате повсюду
Духота и зной разлиты,
Небо гонит прочь прохладу:
Окна плотно все закрыты.
Тишина... Кругом ни звука!
Тише, чу! Вот легкий шепот.
По ветвям и меж цветами
Пробегает шелест, ропот...
Вот из чашечек цветочных
Тихо духи выплывают,
Все одеты легкой дымкой,
Всех короны их венчают.
Из пунцовой, яркой розы
Вышла дама. Как волною
Вьются локоны, и жемчуг
Перемешан в них с росою.
Из цветка зеленой Дафны
Вышел витязь с видом смелым,
С небольшим мечом блестящим
И пером сребристо-белым.
Из широких белых лилий,
Из цветов болотной тины
Вышли девушки в одеждах
Из тончайшей паутины.
Из большой чалмы турецкой
Вышел негр, видом строгий.
На его тюрбане ярком
Месяц светится двурогий.
Из короны королевской –
Царь со скиптром, весь сверкая,
А из ирисов красивых
Егерей толпа большая.
Из нарцисса – грустный мальчик,
Весь покрыт росой блестящей.
Он направился к постели
И прильнул устами к спящей.
А за ним другие духи
Стали вкруг ее постели,
И летали и кружились,
И так грустно, грустно пели:
«Ты нас вырвала жестоко
Из земли нашей родимой.
Здесь в неволе, в тесной вазе,
Увядать осуждены мы.
О, как сладко и спокойно
Мы в саду благоухали,
И лучи сквозь ветви сада
Горячо нас целовали.
Как любили нас зефиры,
Наши венчики ласкали.
Мы, как эльфы, часто ночью
В лунном свете танцевали.
Нас роса тогда кропила,
Оживляли волны света.
Мы умрем, но мы сначала
Отомстим за это!»
Пенье смолкло. Неподвижно
В вазе, убранной богато,
Спят цветы. Кругом молчанье,
И струятся ароматы.
Снова шепот! Щеки спящей
Яркой краскою покрыты.
Духи реют и струится
Прежний запах ядовитый.
Когда первый проблеск света
Сквозь окно проник свободно –
Все исчезло. На постели
Труп покоился холодный.
И заря блестящим светом
Край щеки озолотила.
Спи среди сестер увядших!
Месть цветов тебя убила.

Мирра Лохвицкая

Мне душно в хижине моей!
Мне тяжела моя неволя.
О, дай вдохнуть отраду поля
И зацветающих степей!
Мне душно в хижине моей.

Федор Сологуб

Узкие, мглистые дали.
Камни везде и дома.
Как мне уйти от печали?
Город мне – точно тюрьма.

Кто же заклятью неволи
Скучные стены обрёк?
Снова ль метаться от боли?
Славить ли скудный порок?

Где жил он раньше? может быть, в плену,
В оковах королевского зверинца.
Кричал встречая девушку-весну,
Влюбленную в задумчивого принца.
Н. Гумилев

Чудовища вида ужасного
Схватили ребенка несчастного
И стали безжалостно бить его,
И стали душить и топить его,
В болото толкать комариное,
На кучу сажать муравьиную,
Травить его злыми собаками,
Кормить его тухлыми раками...

Тут ночь опустилась холодная,
Завыли шакалы голодные,
И крыльями совы захлопали,
И волки ногами затопали,
И жабы в болоте заквакали,
И глупые дети заплакали...

Взмолился тут мальчик задушенный,
Собаками злыми укушенный,
Запуганный страшными масками
И глупыми детскими сказками:

"Помилуй меня, о Чудовище!
Скажу я тебе, где сокровище.
Зарыто наследство старушкино
Под камнем на площади Пушкина!"