Семь слов Христа и высокая Месса Баха?

После молитвы за врагов Иисус обращается

к Матери: "Жено! Се, сын Твой".

Потом говорит ученику: "Се, Матерь твоя! "

Третье Слово обращено к раскаявшемуся разбойнику, висящему на кресте рядом с Христом: "Истинно говорю тебе: ныне же будешь со Мною в раю". Иисус даёт утешение и надежду другим и только

в четвёртом Слове вспоминает о Себе: "Боже Мой, Боже Мой! Для чего Ты Меня оставил! "

Пятое Слово — "Жажду! ".

Шестое — "Свершилось".

И, наконец, седьмое: "Отче! в руки Твои предаю дух Мой".

Все вместе, Семь Слов Христа на кресте звучат как псалом, исполненный трагической силы.

Ко многим псалмам композиторы разных веков подбирали свои мелодии, стремясь выразить мудрость и духовную мощь Священного Писания.
Но все эти произведения отступают перед Страстями Иоганна Себастьяна Баха, его "Высокой Мессой" и духовными кантатами — столь велики их трагическая выразительность и глубина.

Большая часть речитативов в пассионах Баха приходится на долю евангелиста, но самые существенные слова произносит Иисус. Краткие Его речитативы спокойны и значительны: Ему не пристало выражать волнение или страх. Его вопросы страже, ответы Пилату звучат как бы над тревожной и грозной действительностью. Лишь однажды в Его партии появляется мелодическое расширение. Предсмертный возглас Иисуса "Свершилось! " (шестое Слово) ложится в основу следующей за ним арии — проникновенного лирического отклика на свершившееся ("Страсти по Иоанну").

Особенность "Страстей по Матфею" — в том, что трагической вершиной пассиона становятся слова на кресте (четвёртое Слово) : "Eli, Eli, lama sabаthani". При этом выразительная, веская в каждом звуке мелодия Иисуса повторяется (но выше на кварту) евангелистом, и общий колорит звучания блекнет. С последними словами Господа умолкают голоса струнных инструментов. Это и есть тихая кульминация Страстей. Затем в тишину вторгаются взволнованные реплики хора, хорал растёт, и разворачивается звуковая картина землетрясения. Этот контраст поражает. Бах удивительно точно и тонко продумал музыкальную драматургию пассиона. В его ариозо, ариях, хорах музыка несколько раз достигает высочайшего драматического напряжения и даже трагической силы. Это нарастание мастер снимает ради проникновенной негромкой фразы — четвёртого Слова, которое приобретает сверхсильную эстетическую власть. К этому приёму задолго до Баха прибегал и Генрих Шюц. Бах, опираясь на давнюю традицию, обогащает её.

Едва ли найдётся другое произведение, с таким совершенством передающее величие и торжество Воскресения Христа, Который "смертию смерть попрал". Будто за Семью Словами трагедии встаёт ещё одно, восьмое Слово — ВОСКРЕС, и выше, прекрасней этой музыки нет. Ибо Автор её — Бог.