Хотели бы быть балериной? Жить их жизнью, танцевать... и т. д...

Есть такой рассказ у Юрия Буйды - "Свинцовая Анна". Это о том, как школьная уборщица тайно занималась балетными танцами.

"Дети боялись чёрно-коричневой Анны Ионовны Свинцерёвой, которую за глаза звали Свинцовой Бабой или в лучшем случае Свинцовой Анной. С утра до вечера она подметала и мыла школьные коридоры, классы, туалеты, не пропуская даже крашеные стены, на которых ученики при помощи мела упражнялись в знании русского языка и анатомии женского тела. "

"Больше всего в жизни Анна Ионовна любила натирать паркетный пол в школьном актовом зале. Делала она это поздно вечером, когда в школе никого не было. С огромным куском белого парафина в руках она на четвереньках часа полтора-два ползала по залу, после чего разувалась и, надев на ноги щетки с прибитыми сверху жесткими кожаными тапками, принималась доводить паркет до зеркального блеска. "

"Надраив пол до блеска и совершенно не ощущая усталости, Анна Ионовна скидывала тапки-щетки и с певучим "и-раз-два-трииии! " разбегалась и прыгала, в полёте делая шпагат и приземляясь на правую ногу и замирая на несколько мгновений с раскинутыми руками и вытянутой левой ногой, как это делала одна балерина в кино. "

"Иногда она напевала что-то вполголоса, но ни видеть, ни слышать её никто не мог: Анна Ионовна запирала зал изнутри, а взломать черные дубовые двери старинной работы можно было разве что при помощи стенобитного снаряда. Зал находился на третьем этаже, а высокие стрельчатые окна Свинцерёва на всякий случай закрывала плотными чёрными шторами... "

"... – Можешь не отвечать, но выслушай, – услыхала она голос Старцева за чугунной дверью. – Я могу научить тебя танцевать, данные у тебя есть, хотя заниматься этим начинают лет в пять, а то и раньше. Только не в сорок. Сегодня суббота, вечером у меня хор.... А вот по воскресеньям... И он стал учить её двигаться, прыгать через скакалку и доставать прямой ногой ухо. Пришлось ей обзавестись трико и тапочками, смахивающими на балетные. Раздвинув ноги ножницами, она на пуантах стремительно мчалась через паркетное озеро, пылавшее ярким голубым светом, то вскидывая руки (научилась подмышки брить), то резко разводя; прыгала, изгибалась, а иногда и больно падала, но не жаловалась.

– Зрителей у тебя нет и, наверное, никогда не будет, – хмуро говорил Михаил Любимович, обычно сидевший на сцене с длинной гибкой линейкой на коленях – её он безжалостно пускал в ход, объясняя ученице грамматику хореографии. – Я не в счет. А у танцора только два способа понять, на что он годится: танцевать перед публикой – либо перед Богом. Вот Павловой или Нижинскому то и другое удавалось, но это – чудеса. Тебе остается танцевать перед Богом. "

Чтоб в пуанты кто-нибудь толчёного стекла насыпал? Не... ).

Поздно, но когда-то хотелось. Правда очень мало живут балерины в смысле, карьера очень мало длится, а занятий слишком много. Зато фигура конечно остаётся очень красивой и тело подтянутое. :)

нееее.. на жуй.. на жуй))))))

хочу )но на коньках

нет, потом в старости каких только болезней не наберешь!