Сейчас снился сон фокусник- волшебник и женщина. Потом она села ко мне за столик. Почему женщины сейчас не умеют себя

В силки меня Амур без состраданья
Приманкою завлек — очами той,
К кому я тем сильней стремлюсь мечтой,
Чем больше между нами расстоянье.

Но вырваться нет у меня желанья:
Так мне она мила и красотой,
И нравом, и душевной чистотой,
Что для меня мой плен — благодеянье.
Кто хочет, пусть клянет тебя, Любовь,
А я с того счастливейшего дня,
Когда уловлен в сети был тобою,

С признательностью славлю вновь и вновь
Твое святое пламя, что меня
Так возвышает над самим собою.

LI

Мой стих, теперь по-стариковски хилый,
Был тоже полон юного огня,
Когда, от страсти сдержанной звеня,
Приковывал к себе вниманье милой.

Но завесь тьмы наброшена могилой
На очи, вдохновлявшие меня,
И холодеет он день ото дня,
И хрипнет, и оскудевает силой.

Коль скоро лик, что с ангельским так схож,
Днесь обращен лишь к небу, чтоб Того,
Чье он подобье, неустанно славить,

Слагать мне стало вирши невтерпеж:
Ведь я отныне жажду одного —
Любимой вслед стопы горе направить.
Michelangelo Buonarroti
Будь чист огонь, будь милосерден дух,
Будь одинаков жребий двух влюбленных,
Будь равен гнет судеб неблагосклонных,
Будь равносильно мужество у двух,
Будь на одних крылах в небесный круг
Восхищена душа двух тел плененных,
Будь пронзено двух грудей воспаленных
Единою стрелою сердце вдруг,

Будь каждый каждому такой опорой,
Чтоб, избавляя друга от обуз,
К одной мете идти двойною волей,

Будь тьмы соблазнов только сотой долей
Вот этих верных и любовных уз,—
Ужель разрушить их случайной ссорой?

* * *
Скажи, Любовь, воистину ли взору
Желанная предстала красота,
Иль то моя творящая мечта
Случайный лик взяла себе в опору?
Тебе ль не знать? — Ведь с ним по уговору
Ты сна меня лишила. Пусть! Уста
Лелеют каждый вздох, и залита
Душа огнем, не знающим отпору.

— Ты истинную видишь красоту,
Но блеск ее горит, все разрастаясь,
Когда сквозь взор к душе восходит он;

Пора просыпаться