стать жемчужиной, всякой ли капле дано???

На это способны только искренние слезы.

На русском Севере с жемчугом издавна были связаны представления как о радости, так и о горе. В легендах со слезами печали отождествляется половинчатый жемчуг, а со слезами радости - скатный.
В Японии жемчуг был слезами богини моря Ами, у которой злой демон похитил любимую дочь Кацуко.
В легенде о прекрасной нимфе говорится о том, что ее разлучили с возлюбленным, который впал в нищету и не мог содержать их сына. Ее горькие слезы лились прямо в океан, падали в открытые створки раковин разных моллюсков и превращались в прекрасные жемчужины.
Существует еще одна поэтическая легенда о том, что слезы обманутых, несчастных малышей ангелы замыкали в раковины, которые и создавали из них жемчуг; и чем больше было горе детей, тем крупнее получался жемчуг.

Я прошу прощения, Вы сегодня не за Светлого здесь?
Столько поэзии.. )

Не каждой.
А О. Хайям был просто помешан на вине. .
Не близко мне его творчество, увы.

нн-Агасфер обнаружил вдруг, что между двустворчатыми раковинами вида П. маргаритафера и существами вида хомо сапиенс имеет место определенное сходство. Только то, что у П. маргаритафера называлось жемчужиной, у хомо сапиенсов того времени было принято называть т е н ь ю. Харон перевозил тени с одного берега Стикса на другой. Навсегда. Постепенно заполняя правобережье (или левобережье?) , они бродили там, стеная и жалуясь, погруженные в сладостные воспоминания о левобережье (или правобережье?) . Они были бесконечны во времени, но это была незавидная бесконечность, и поэтому ценность теней как товара была в то время невысока. Если говорить честно, она была равна нулю. В отличие от жемчуга.

Люди того времени воображали, будто каждый из них является обладателем тени. (Так, может быть, раковины П. маргаритафера воображают, будто каждая из них несет в себе жемчужину. ) Иоанн-Агасфер очень быстро обнаружил, что это – заблуждение. Да, каждый хомо сапиенс в потенции действительно способен был стать обладателем тени, но далеко не каждый сподобливался ее. Ну, конечно, не один на тысячу, все-таки чаще. Примерно один из семи-восьми.

Некоторое время Иоанн-Агасфер развлекался этой новой для себя реальностью. Азарт классификатора и коллекционера вдруг пробудился в нем. Тени оказались замечательно разнообразны, и в то же время в разнообразии этом угадывалась удивительной красоты и стройности схема, удивительная структура, многомерная и изменчивая. Он углубился в анализ этой структуры. Ему пришлось создать то, что значительно позже будет названо теорией вероятности, математической статистикой и теорией графов. (Он открыл для себя мир математики. Это открытие потрясло его. )

Попервоначалу он обрадовался, обнаружив россыпи теней, как радуется старатель, наткнувшись на золотую россыпь. Он еще не понимал, кому и как он будет сбывать тени, однако, будучи человеком практичным и безжалостным, радовался тому, что является единственным в ойкумене обладателем некоего редкостного товара. Он стал прикидывать организацию торговой компании. Возбуждение общественного спроса на тени. Массовая скупка товара. Создание рынков сбыта в Риме, в Александрии, в Дамаске, выход по «шелковому пути» к парфянам и дальше, в Китай.. . Очень скоро это надоело ему. Он пережил свой меркантилизм, как переживают романтическую любовь.
И тогда он вдруг понял, что открыл для себя, чем ему заполнить предстоящую необозримую вечность. Он будет искать, обнаруживать и приобретать все новые и новые жемчужины. Он будет неторопливо, но глубоко познавать механизмы их сродства и взаимоотталкивания, природу их образования и развития, он постигнет закономерности их формирования и, может быть, научится вникать в них, сливаясь и срастаясь с ними. Он научится обустраивать и формировать историю вида хомо сапиенс таким образом, чтобы выращивать именно те виды и сорта жемчужин, которые в данный миг, в данных условиях более всего привлекают и воспламеняют его. Он мечтал уже о селекции и – кто знает? – может быть, о синтезировании их вне раковин.. . Он загорелся энтузиазмом, будущее его наполнилось.
...
Он давно бы покинул остров, если бы не Прохор.

Прохор, сделавшийся к тому времени сухим, жилистым, козлообразным старикашкой, облезлым, вонючим, высокомерным, драчливым, брюзгливым, вызывающе неопрятным, – этот Прохор оказался носителем жемчужины удивительной, фантастической красоты!

Апокалипсис Прохора под именем «Откровение пророка Иоанна» уже вовсю ходил в самиздате и был знаком тысячам и тысячам знатоков и ценителей, фанатиков и скептиков.
...

А. и Б. Стругацкие, "Отягощенные злом, или сорок лет спустя"

вообще-то песчинка становится жемчужиной. . наверное Хайям этого не знал.

Люблю рубаи) )
Не каждой ...

Нет благороднее растений и милее,
Чем черный кипарис и белая лилея.
Он, сто имея рук, не тычет их вперед;
Она всегда молчит, сто языков имея.
/ Омар Хайям/

)