как бы так сойти с ума, наподобие как сходит главный герой в фильме "Бойцовский клуб" или "Мистер Брукс" или "Дом

Изоляция
Это – механизм, с помощью которого человек как бы выделяет из себя то, что является для него травмирующим, отделяя одну часть своей личности, которую он полностью принимает, от дру­гой, которой он не принимает. Классическим примером изоляции является вся фабула знаменитой повести Стивенсона «История мистера Джекила и доктора Хайда» , где днем этот человек был нравственным, гуманным врачом, а ночью он превращался в злобного бандита и убийцу, и эти два человека не встречаются. Один не подозревает о существовании другого.
В основе механизма изоляции лежит случай так называемого «невротического расщепления личности» (непсихотического, ко­торое наблюдается у больных шизофренией) не на уровне глубоких расстройств – психозов, а на более легком уровне – на уровне неврозов. Это явление получило яркую характеристику в работе 3. Фрейда, где он описывал свою пациентку, страдавшую рас­стройством в виде множественности личности. Эта женщина в один день ощущала себя капризной, эксцентричной особой с весьма легкомысленным поведением, а на следующий день она уже имела другое имя и была чопорной, сдержанной, скромной пури­танкой в совершенно другой одежде. Потом появилась третья лич­ность, которая наблюдала за поведением каждой из них, и она тоже имела свое имя.
Случай из практики. Очень религиозная женщина, продавец винного отдела, сектантка, скорее фанатик, чем подлинно верую­щая, всегда с опущенным взглядом, говорящая тихим елейным голосом, превращалась в другую личность, в существо по имени Пахом, которого она называла «бесом» и вроде бы не знала о его существовании. Переход из одной личности в другую происходил довольно быстро. Сидя в приемной и ожидая врача, говоря что-то своим тихим голосом, она вдруг выпрямлялась, начинали блестеть глаза, и раздавался дикий рев, после которого следовали немыслимые ругательства, произносимые грубым, почти мужским голосом и, сопровождающиеся циничными телодвижениями. Когда ее после расспрашивали, она утверждала, что о своем состоянии в образе Пахома она ничего не знает и ничего не помнит. Получа­лось, что одна личность – поверхностная – тихая, скромная женщи­на-ханжа, другая – глубинная – грубый, распущенный мужик, та часть, которую ее психика отказалась принимать.