Но мы всегда в такой же мере рады «пас-хе» (со-бытию прошлого), в какой и огорчены тому, что Он (папа) прошёл мимо. Мы (в равной степени?) и хотим, и не хотим нашего нахождения (поимки) Им (=наступлению нашей смерти, концу нашей «само-стоятельной» жизни «вне бога»).
Жалеть о прошлом (по большому счёту) – жалеть о боге (о пре-бывании в единстве с богом).
Что из этого (приключения) вышло (выходит)?
Как бы человек не прятался от папы (от бога), папа находит человека. И человек (с радостью в сердце?) умирает в находящем его (случайно? находящем на него) боге. Отче заколет для нас откормленного телёнка (=нашу плоть). А для старшего сына (не откормившего теленка) закалывать будет нечего.
«По лунному свету блуждаю, посвистывая,
Но только оглядываться мы не должны.
Идет, идет, идет вслед за мной
Вышиной в десять сажень добрейший князь -
Князь Тишины.
Добрейший князь - Князь Тишины.
Мой князь - Князь Тишины,
Мой князь - Князь Тишины.
Мой князь - Князь Тишины,
Мой князь - Князь Тишины.
И горе мне, если впал я в безмолвие
Или уставился на лик луны.
Стон, треск - растоптал,
Стон, треск - растоптал бы меня,
Растоптал моментально, добрейший князь -
Князь Тишины.
Добрейший князь - Князь Тишины…»
Фильм (блокбастер, трагикомедия, душе-щипательная мелодрама, ..) обо всём этом (о нашей игре с «От-че наш») мы и смотрим всю нашу жизнь (в режиме он-лайн).
Отче наш мил (фил) нам (милостив к нам) в равной мере – и тогда, когда прошёл мимо, и тогда, когда не прошёл мимо. Ведь наша любовь к богу (фило-со-фия) без-условна (не зависит ни от чего) и неизменна.
А значит то, что сейчас – это то, когда мы в единстве с богом. В единстве с богом (=сейчас) мы бесстрастны (безразличны) к богу. Сейчас мы едины с богом (=бог невидим нам).
Потом (как бы) происходит разлучение нас с богом. И появляется жалость (чувство любви?). Бог становится видимым (благодаря как раз чувству жалости – благодаря страсти, трепету, волнению, чувству – дефициту нам бога).
В «сей-час» дефицита бога (=дефицита любви = дефицита смерти) нет. И поэтому нет чувства (=дефицита) жалости, нет чувства (=дефицита) любви. В «сейчас» есть изобилие, дефицита нет (=нет никаких чувств =есть бес-страстность, без-различие, абсолютный по-фигизм).
Поэтому, не желая быть в единстве с богом (быть в «сейчас» - быть в бес-страстии, бес-чувствии, в бес-сознании, в коме), мы (от единства с богом) спасаемся в прошлом – мы всю жизнь жалеем о прошлом. Находить-ся в сознании – это жалеть о прошлом (вспоминать, помнить прошлое). Начиная жалеть о прошлом, мы приходим в чувство (=начинаем "жить"). Переставая жалеть о прошлом мы «умираем» (=уходим в «сейчас»).
В этом смысле мы «живём» лишь в разлуке с богом (жалея о прошлом – жалея о боге – жалея о рае, о счастье).
«…
Сердце в будущем живет;
Настоящее уныло:
Все мгновенно, все пройдет;
Что пройдет, то будет мило.»
Мы "живём" всегда в прошлом. В настоящем (в «сейчас») мы жить не можем. В настоящем (миге между прошлым и будущим) мы мертвы (без сознания, без чувств, но зато с богом).
В настоящем (миге между прошлым и будущим) мы (можно сказать) спим (мы «вне себя от счастья», мы вне себя от «смерти», мы вне себя от бога). Но ведь кроме этого мига (у нас) и нет ничего?
Мы (боги) счастливы изобретать себе «прошлое» и «будущее», находясь всегда в (невидимом нам) миге между «прошлым» и «будущим».
Мы счастливы жалеть о прошлом, никогда не пребывая в прошлом. Мы жалеем всегда о том, где нас никогда не было =где мы были лишь в мечтах, в грёзах, в сно-видениях. Жалея о прошлом, мы жалеем о содержимом наших сновидений. Мы спим и видим себя в прошлом (или будущем). В настоящем (в миге между прошлым и будущим) мы видеть себя (абсолютно никак) не можем.
«Призрачно все в этом мире бушующем.
Есть только миг, за него и держись!
Есть только миг между прошлым и будущим,
Именно он называется жизнь…»
Мы ("боги") видим (лишь) нашу фантазию, наше воображение (наш образ). Мы (Пигмалион) видим нашу Галатею. Мы (художник, поэт, композитор) видим нашу картину (маслом - мыслями), поэму, симфонию. Мы жалеем своё сочинение (=про-шлое), мы жалеем "себя" (гордим-ся со-бой, думаем о себе - о про-шлом).
«Точка, точка, запятая -
Вышла рожица кривая.
Ручки, ножки, огуречик, -
Получился человечек!
Что увидят эти точки,
Что построят эти ручки,
Далеко ли эти ножки
Уведут его,
Как он будет жить на свете -
Мы за это не в ответе:
Мы его нарисовали,
Только и всего!..»
Все окружающие вас "люди" живы лишь в той мере, в какой вы пребываете в них.
Лишь в "сно-видении" (в сновидении спящего бога - в вашем сновидении) мы все ("как люди") живы. Мы живы лишь вашим пребыванием в нас. Когда вы от-влекаетесь (отворачиваетесь) от нас, мы исчезаем. Вся наша "жизнь" - в ваших руках (в вашем внимании к нам).
«Другой же из учеников Его сказал Ему: Господи! позволь мне прежде пойти и похоронить отца моего.
Но Иисус сказал ему: иди за Мною, и предоставь мертвым погребать своих мертвецов.»
Они прячутся в нас (в бога, в самого себя). Они становятся нами (богом =смертью =счастьем). Отворачиваясь от "людей", мы (бог) делаем их счастливыми (=мёртвыми =в единстве с богом). Поворачиваясь к "людям", мы (бог) делаем их не-счастными (=живыми =в разлуке с богом). "Люди" (в свою очередь) делают (их не-счастьем, их разлукой с богом) несчастными нас - бога.
Иначе говоря, мы (бог), изобретая себе "людей", делаем самого себя (бога) несчастным (=расчленённым на множество частей, который страдают в этой разлуке друг от друга). Но только благодаря этому несчастью рас-членённости (="жизни") мы (бог) можем почувствовать счастье со-членённости (единства, "смерти"). Только во тьме (жизни) свет (смерти), только в несчастье счастье.
По другому все теперь -
Зимних дней акварель
И пустынный белый пляж.
Летний праздник наш
Ты у моря спрячь.
И не плачь о нем, не плачь!
Любовь на Земле лишь мираж...
Белый снег,
Стрелок бег,
Одинокий век...
Есть ли любовь, скажи?
Все миражи...
И на восход
Белый пароход
В море уйдет,
И все пройдет...
Капельку жаль
Прошлогоднюю печаль.
До свидания, февраль!
Тянет к новым берегам,
Веря небесам,
Снова будем ждать,
Счастья на пути искать,
Поверив опять миражам...
Которых я не знаю,
В терпком воздухе крикнет
Последний мой бумажный пароход.
Гудбай, Америка, о!
Где я не был никогда,
Прощай навсегда,
Возьми банджо, сыграй мне на прощанье...
Мне стали слишком малы
Твои тёртые джинсы,
Нас так долго учили
Любить твои запретные плоды.
Гудбай, Америка, о!
Где я не буду никогда.
Услышу ли песню,
Которую запомню навсегда?