Может ли смерть быть наказанием для подлого, злого и бездушного человека?

нет. но свой конец ускорить и плохо кончить жизнь он может легко.

это слабое наказание

Нет, не может.

Нет. Умереть легко. Пусть живёт и мучается))

помни, что подлый, злой и бездушный человек может задаться вопросом: заслуживаешь ли ты смерти за своё отношение к нему?

Нет. Он должен пройти свою "голгофу". Должен переплатить отбросы в металл.

Всякий (любой) человек «снаружи» - это лишь без-душное, без-различное (равнодушное) зеркало, в котором каждый человек видит (исключительно только) «себя».
Если «Я» вижу «снаружи» подлого, злого и бездушного человека, то значит «Я» вижу Меня как подлого, злого и бездушного человека. Я просто вижу "себя" в зеркале.

«Мартышка, в Зеркале увидя образ свой.
Тихохонько Медведя толк ногой:
«Смотри-ка», говорит: «кум милый мой!
Что́ это там за рожа?
Какие у нее ужимки и прыжки!
Я удавилась бы с тоски,
Когда бы на нее хоть чуть была похожа.
А, ведь, признайся, есть
Из кумушек моих таких кривляк пять-шесть:
Я даже их могу по пальцам перечесть».—
«Чем кумушек считать трудиться,
Не лучше ль на себя, кума, оборотиться?»
Ей Мишка отвечал.
Но Мишенькин совет лишь попусту пропал...»

Может ли (тогда) «смерть» быть наказанием для (такого подлого, злого и бездушного) меня?
Когда я вижу в другом человеке «себя», но не осознаю это, то я (всяко-разно) пытаюсь наказать вовсе не «себя», а как раз "другого" человека, которого (как такового – «подлого, злого и бездушного») просто не существует. Я в этом случае наказываю невиновного (невинного, непорочного). И становлюсь ещё подлее, злее и бездушнее. Меня (в результате) окружает всё больше и больше (с каждым наказанием) подлых, злых и бездушных людей. И в конце концов я «умираю» от собственной подлости, зла и бездушия (которые я и вижу в зеркале своего окружения).
«...
Злая мачеха, вскочив,
Об пол зеркальце разбив,
В двери прямо побежала
И царевну повстречала.
Тут ее тоска взяла,
И царица умерла...»

Логичнее в этом случае не трогать (не наказывать ни в чём неповинное) Зеркало, а менять что-то в «себе» (глядя в Зеркала «других» людей – моего окружения).

Таким образом, «смерть» наказывает меня (а вовсе не «других») за некое непонимание «себя» (за мою слепоту, за непризнание в себе подлости, зла и бездушия).
В этом смысле «смерть» может «быть наказанием для подлого, злого и бездушного человека» - для меня самого.

Я (в этом случае) умираю так и не узнав (не признав) в себе подлого, злого и бездушного человека. Я умираю с честью, с гордо поднятой головой. Я (храбро) плюю в лицо «смерти» (плююсь в зеркало своего ума). И (в результате) вся эта мерзкая, зловонная слюна висит на мне же. Я (просто) оплёвываю (всю жизнь) сам себя (и ничего более). Я бьюсь (не на жизнь, а на смерть) лишь сам с собой (и ни с кем больше).
«Вот, подлинно, если бог хочет наказать, так отнимет прежде разум».

С другой стороны, жить на Земле (=в аду) может только такой "подлый, злой и бездушный человек". Если человек излечивается от подлости, зла и бездушия, то на Земле (=в царстве мёртвых теней, для которых он - Царь) он уже "жить" не может. Ему придётся вознестись на Небо (другого выхода нет). Здесь (у нас) не место таким! (пусть проваливают на Небо - "отдают богу душу").

Без суда. Нет.

нет конечно!))

Чаще "наказанием" является жизнь

Уголовный кодекс такого не предусматривает.

Смерть есть закон, а не наказание.

Кн. Экклкзиаст гл. 9 стих 2.