Каких наказаний заслуживает подлый человек и вор?

вор должен сидеть в тюрьме, подлость - не преступление, а состояние души

Не стал бы продавать турбины Сименс. Ранее умные немцы были фон Папке, а теперь фон Бабке.

Прежде всего следует узнать мотив, что его толкнуло на воровство, сильная нужда или он болен клептоманией или он по своей сути этим промышляет! Что украл и при каких обстоятельствах?
Какую такую подлость он совершил тоже надо точно определить и все это для того чтобы вынести адекватный вердикт!

Подлый -осуждения, вор уголовного.

Эх вы!.. (Стучит со злости ногами об пол.) Я бы всех этих бумагомарак! У, щелкоперы, либералы проклятые! чертово семя! Узлом бы вас всех завязал, в муку бы стер вас всех да черту в подкладку! в шапку туды ему!..

https://ilibrary.ru/text/473/p.5/index/html

Кум докушал огурец
И закончил с мукою:
"Оказался наш Отец
Не отцом, а сукою..."

Полный, братцы, ататуй!
Панихида с танцами!
И приказано статуй
За ночь снять на станции.

http://www.bards.ru/archives/part.php?id=44405

А все молчали. Ещё нудьги нагонял этот исхудалый, всё вертящийся парень у окна в том ряду. Он сидел – не сидел, лежал – не лежал, скрючился, подобрав коленки к груди, и, никак не находя удобнее, перевалился головой уже не к подушке, а к изножью кровати. Он тихо-тихо стонал, гримасами и подёргиваниями выражая, как ему больно.

Павел Николаевич отвернулся и от него, спустил ноги в шлёпанцы и стал безсмысленно инспектировать свою тумбочку, открывая и закрывая то дверцу, где были густо сложены у него продукты, то верхний ящичек, где легли туалетные принадлежности и электробритва.

А Ефрем всё ходил, сложив руки в замок перед грудью, иногда вздрагивал от уколов и гудел своё, как припев, как по покойнику:

– Так что – сикиверное наше дело… очень сикиверное…

Лёгкий хлопок раздался за спиной Павла Николаевича. Он обернулся туда осторожно, потому что каждое шевеление шеи отдавалось болью, и увидел, что это его сосед, полубандит, хлопнул коркой прочтённой книги и вертел её в своих больших шершавых руках. Наискось по тёмно-синему переплёту, и такая же по корешку, шла тиснённая золотом и уже потускневшая роспись писателя. Чья это роспись, Павел Николаевич не разобрал, а спрашивать у такого типа не хотелось. Он придумал соседу прозвище – Оглоед. Очень подходило.

Оглоед угрюмыми глазищами смотрел на книгу и объявил беззастенчиво громко на всю комнату:

– Если б не Дёмка эту книгу в шкафу выбирал, так поверить бы нельзя, что нам её не подкинули.

– Чего – Дёмка? Какую книгу? – отозвался пацан от двери, читая своё.

– По всему городу шарь – пожалуй, нарочно такой не найдёшь. – Оглоед смотрел в широкий тупой затылок Ефрема (давно не стриженные, от неудобства его волосы налезали на повязку), потом в напряжённое лицо. – Ефрем! Хватит скулить. Возьми-ка вот книжку почитай.

Ефрем остановился как бык, посмотрел мутно.

– А зачем – читать? Зачем, как все подохнем скоро?

Оглоед шевельнул шрамом:

– Вот потому и торопись, что скоро подохнем. На, на.

Он уже протягивал книгу Ефрему, но тот не шагнул:

– Много тут читать. Не хочу.

– Да ты неграмотный, что ли? – не очень-то и уговаривал Оглоед.

– Я – даже очень грамотный. Где мне нужно – я очень грамотный.

http://online-knigi.com/page/222447?page=3

Сдал бы в полицейский участок.

В нашей стране это суд решает. От нашего мнения мало чего зависит....

Отрубить руку

Один раз поймал вора он был знакомым, он ничего не успел украсть и мы ничего делали, бог
накажут !