Здесь звучит осознание трагизма собственного существования, вынужденной «внутренней эмиграции», чтобы не потерять себя окончательно. «Одиночество вдвоем»: оксюморон, нелепость. Быть вместе от безысходности. С четвертой строки – прямое обращение. Героиня не смогла обойтись без горьких упреков, она перечисляет: за ложь, за холод. Глаза молчат, а губы лгут. В заключительных строках возникает образ жестокого и грубого мира, будто равнодушного к своим жалким, потерянным обитателям. Поднять тост – всегда означает чествовать, благословлять, благодарить. Поэтесса выбрала эту форму для большей контрастности. Она словно констатирует факты.
И вот одна осталась я
Считать пустые дни.
О вольные мои друзья,
О лебеди мои!
И песней я не скличу вас,
Слезами не верну,
Но вечером в печальный час
В молитве помяну.
Я пью за разоренный дом,
За злую жизнь мою,
За одиночество вдвоем,
И за тебя я пью,-
За ложь меня предавших губ,
За мертвый холод глаз,
За то, что мир жесток и груб,
За то, что Бог не спас.
Настигнут смертною стрелой,
Один из вас упал,
И черным вороном другой,
Меня целуя, стал.
Но так бывает раз в году,
Когда растает лед,
В Екатеринином саду
Стою у чистых вод
Я пью за разоренный дом,
За злую жизнь мою,
За одиночество вдвоем,
И за тебя я пью,-
За ложь меня предавших губ,
За мертвый холод глаз,
За то, что мир жесток и груб,
За то, что Бог не спас.
Один идет прямым путем,
Другой идет по кругу
И ждет возврата в отчий дом,
Ждет прежнюю подругу.
А я иду - за мной беда,
Не прямо и не косо,
А в никуда и в никогда,
Как поезда с откоса.
Я пью за разоренный дом,
За злую жизнь мою,
За одиночество вдвоем,
И за тебя я пью,-
За ложь меня предавших губ,
За мертвый холод глаз,
За то, что мир жесток и груб,
За то, что Бог не спас.
(Ан.Андр. Ахматова .)
