Покрышкин, Кожедуб и др, сбили много самолетов, и остались живы, значит лобовую атаку они не использовали ?

Подходим к Пруту. С чужого берега навстречу нам потянулись трассы зенитных снарядов. Над рекой висит редкая облачность. Идем над нашей стороной. Нам и отсюда хорошо видно — пока под нами ни одной переправы.

Разворачиваемся строго на север. Голова как на шарнирах. Не опоздать бы увидеть врага.

Слева, на одной высоте с нами, замечаю трех "мессершмиттов". Чуть выше — еще двух. Пять! Нужно сразу же решать, что делать. Видит ли их Семенов? Покачиваю крыльями и доворотом машины указываю направление, где появились вражеские истребители. Семенов отвечает: вижу. Чувствую, что он ждет моего решения. Хотя мы равны перед опасностью, но я ведущий, как говорится, "товарищ командир". Вспоминается предостережение: "В бой не ввязываться! Разведка, только разведка! "

Оглядываюсь — "мессеры" догоняют. Дальше пассивно лететь нельзя. Собьют! Разворачиваюсь. Семенов идет за мной. Те двое, что над нами, тоже отходят в сторону, очевидно для атаки. Но я вижу сейчас только ведущего первой тройки. Он несется мне навстречу. Что-то лютое пробуждается во мне при виде вражеских самолетов с желтыми коками.

Изменяю угол атаки винта, даю полный газ, и мой МИГ устремляется вперед. Резкое нарастание скорости придает мне непоколебимую решимость. "Только бы Семенов не отстал! "

От стремительного сближения "мессершмитты" разрастаются на глазах. Открываем огонь почти одновременно. Огненные трассы — моя чистая, сверкающая, их красноватые, с дымком — перехлестываются над нами и исчезают в воздухе. В эти секунды стало понятно, что лобовая атака лишь завязка боя и никто из нас добровольно из него не выйдет.

Используя излюбленный прием, круто, почти вертикально веду самолет вверх. Надо набрать высоту. А мозг буравит одна и та же мысль: "Пять. Три здесь. Два выше. Семенов, где Семенов? " Лежу на спине, обзор ограниченный. Не видно не только Семенова, но и противника.. . Скорость падает. Переваливаю самолет на правое крыло. Об этом я подумал, как только пошел на горку. Я был уверен, что "мессершмитты" после лобовой атаки будут уходить левым боевым разворотом. Только левым. Ведь и у наших летчиков он вошел в привычку и отработан лучше. Выравниваю самолет по горизонту и вижу: немцы подо мной, за ведущим впритирку идут ведомые, а главное — все они ниже меня. Крутая горка, от которой потемнело в глазах, и неожиданный для противника разворот вправо дали мне преимущество.

а смысл? Таран - крик отчаяния слабого бойца.. . Сильный предпочитает убивать врага оставаясь живым...

Эти летчики проявили себя в первых же боях - дерзость и желание победить переросло в мастерство. А дальше ...их прикрывали целые эскадрильи, а они увеличивали счет. Это нормально, их берегли, потому что они умели воевать!

лобовая это когда уже нет патронов.

так их всегда прикрывали, по статистике летчика хватало на 3 боя

Не важны действия - важен результат.

Немец сбил более 300 наших самолетов и умер дома в мирной кровати

Лобовая и таран - суть разные вещи. За Кожедуба, не скажу. Читал, но запамятовал. А в "Небе войны" Покрышкина, его участие в лобовой атаке - описано...

На лобовую атаку (не важно кто и какой нации) идут только в состоянии аффекта, воздушный бой и есть практически всегда такое состояние, потом позже, на земле, летчик удивляется как он смог пойти на такое. Так же как самураи идут на смерть не из за своего героизма, а из за соответствующего воспитания и психологической подготовки, так же как люди прыгают из горящего здания с высоких этажей не из за своего героизма, а из за соего состояния и т. д.

Лобовую - это таран? а зачем если есть исправный самолет и оружие на нем? Они же не самоубийцы - якудза

А зачем им лобовая, если при их виде фрицы разбегались

В воздушном бою лобовая атака считается самой сложной из-за высокой скорости сближения и очень малой площади поражения. Поэтому на неё шли очень опытные пилоты, умеющие быстро прицелиться и метко стрелять. А Покрышкин с Кожедубом может потому и живы остались, что немцы очень не любили и боялись лобовых атак и как правило отворачивали первыми.