мир не рухнул в трещину,
в доме Профсоюзов
убивали женщину.
Голос бил отчаянно
из окна открытого.
Отвечала гоготом
сволота пробитая.
Всё текло, как принято,
и не видя бедствия
всё снимал на камеру
человек ответственный.
Это и не ненависть -
нет ему названия.
Голос бил отчаянно
из чумного здания.
Там шкварчало, жарилось,
задыхалось криками…
Убивали женщину.
Пламя рдело бликами.
На столе распятая,
как-то дико выгнута,
умирала женщина,
нелюдьми настигнута.
Потянулись нитками
две прямые линии…
Нет, это не ненависть -
нет такому имени.
Не случилось страшного,
мир не рухнул в трещину.
Буднично и весело
убивали женщину.
