Можно ли считать ЕСесовцев честными порядочными людьми, каковыми они себя стараются представить? Они финансируют

они-пречестные, предпродажные и вообще-такие же амеры-только потомки не сосланных в америку) так что-они лицемеры-это мягко сказано

прямо все еэсовцы хором бомбят? в перерывах между бомбёжками занимаясь гомосексуальным сексом. нет, конечно. нельзя. порядочные только пьяные медведи в ушанках с балалайками. https://www.youtube.com/watch?v=x9MNAtd9hFE

Это звучит как словосочетание - честный вор !

Нет.

У всех рыльце в пушку... что поделаешь. Торговля дороже жизней!

Эсесовцы в Украине - ваши фантазии.

они себя уж точно считают порядочными, демократичными борцами за независимость украины от.... от кого, интересно? они ведь 20 с лишним лет незалэжные))) демократия -это всего лишь маска, под которой прячутся волки алчные с острыми клыками!

По случаю гостей поставили самовар. От чая пахло рыбой, сахар был огрызанный и серый, по хлебу и посуде сновали тараканы; было противно пить, и разговор был противный -- все о нужде да о болезнях. Но не успели выпить и по чашке, как со двора донесся громкий, протяжный пьяный крик:
-- Ма-арья!
-- Похоже, Кирьяк идет, --сказал старик, --легок на помине.
Все притихли. И немного погодя, опять тот же крик, грубый и протяжный, точно из-под земли:
-- Ма-арья!
Марья, старшая невестка, побледнела, прижалась к печи, и как-то странно было видеть на лице у этой широкоплечей, сильной, некрасивой женщины выражение испуга. Ее дочь, та самая девочка, которая сидела на печи и казалась равнодушною, вдруг громко заплакала.
-- А ты чего, холера? --крикнула на нее Фекла, красивая баба, тоже сильная и широкая в плечах. --Небось, не убьет!
От старика Николай узнал, что Марья боялась жить в лесу с Кирьяком и что он, когда бывал пьян, приходил всякий раз за ней и при этом шумел и бил ее без пощады.
-- Ма-арья! --раздался крик у самой двери.
-- Вступитесь Христа ради, родименькие, --залепетала Марья, дыша так, точно ее опускали в очень холодную воду, --вступитесь, родименькие...
Заплакали все дети, сколько их было в избе, и, глядя на них, Саша тоже заплакала. Послышался пьяный кашель, и в избу вошел высокий чернобородый мужик в зимней шапке и оттого, что при тусклом свете лампочки не было видно его лица, --страшный. Это был Кирьяк. Подойдя к жене, он размахнулся и ударил ее кулаком по лицу, она же не издала ни звука, ошеломленная ударом, и только присела, и тотчас же у нее из носа пошла кровь.
-- Экой срам-то, срам, --бормотал старик, полезая на печь, --при гостях-то! Грех какой!
А старуха сидела молча, сгорбившись, и о чем-то думала; Фекла качала люльку... Видимо, сознавая себя страшным и довольный этим, Кирьяк схватил Марью за руку, потащил ее к двери и зарычал зверем.